- Советую поискать ее где-нибудь в подвале вашего дома, она наверняка там спит. Это лицехватчик, господа, он усыпляет человека, заимствует его внешность и спокойно идет на охоту. Простите, что испугал вас, но я не мог остаться в стороне.

Какое-то время на площади еще было тихо, а потом поднялась такая волна криков и аплодисментов, что у меня заложило уши. Отец Линды со всех ног рванул в сторону дома – искать дочь, мать бросилась за ним. Зрители хлопали в ладоши, благодарили Гаспара, а он знай себе раскланивался, полностью удовлетворенный произведенным эффектом. Кажется, можно было выпустить рукав Берта, но я даже пошевелиться не могла.

Берт развернулся, обнял меня, и на какое-то время шумящая площадь и смрад от сгоревшего лицехватчика отступили. Я вдруг поняла, что теперь можно – можно быть слабой, можно признаться, что трясешься от страха, и знать, что никто не использует твою слабость тебе во вред.

- Все, все уже позади, - негромко сказал Берт, гладя меня по голове. Ну вот, теперь городские кумушки примутся сплетничать с утроенной силой – но мне было все равно. У меня был Берт и чудеса, в которые я могла верить. – Гаспар ее порвал, эту тварь. Все в порядке, Лана.

- Да, - всхлипнула я. – Да, я в порядке.

Я отстранилась от Берта, и мы пошли к участницам отбора. Эжен вовсю утешал девушек: Эве протянул свой платок, Вере помог подняться, что-то негромко сказал Кейт, которая так и не выпустила свой нож, и приобнял за плечи Джен. Джен всхлипывала, но держалась очень спокойно, и я невольно заметила, что прикосновение принца ей приятно.

- Отдайте нож, моя дорогая, - мягко произнес Эжен и с усилием вытянул нож из стиснутой руки Кейт. – Вот так, все уже позади. Как смело вы поступили! Схватили оружие, были готовы защищаться! А вы, Джен! Не бросились бежать, а спасали соперницу, это очень достойно.

Джен лишь всхлипнула. Кейт провела ладонями по щекам, стирая слезы. Макс подсуетился: быстро налил воды в стаканы, провел над ними руками, и вода наполнилась серебристыми искрами.

- Пейте, девушки, это успокоительное, - приказал он. – В былые времена я бы посоветовал чего-то покрепче, но не теперь.

Участницы отбора послушно осушили стаканы, и было видно, что им сразу же полегчало. А тут и какой-то мальчуган прибежал, крича во всю глотку:

- Линда жива! В подвале дрыхла! Так обиделась, что все проспала!

Все дружно рассмеялись. Амин вздохнула и помахала нашим студентам-помощникам.

- Ну что, ребята, - устало сказала она. – Давайте убирать все это. Хоть бы до вечера разгрести.

Появление старого хозяина садов Алейны, который к тому же проявил себя настоящим героем и убийцей чудовищ, привело всех горожан в ажиотаж. Гаспара обступили зеваки, расспрашивая его сразу обо всем: а каково было столько лет пролежать в склепе, а как же он не испугался той страховидлы, а что он дальше будет делать? Гаспар отвечал на вопросы, и было видно, что все это ему нравится. Собирая посуду в коробки, я услышала краем уха, как одна из горожанок предметно поинтересовалась у подруги, как у упырей обстоят дела с плотской стороной отношений.

Да, кажется, наши дамы просто так Гаспара отсюда не выпустят. Им важно, что есть мужчина, свободный и богатый – а насколько он жив, это уже не имеет значения. Надо напрыгивать и хватать, пока более проворные не подсуетились.

Макс прошел мимо столов и припасов, покачивая артефактом – кристаллом на цепочке – и угрюмо сообщил:

- Это все можно выкидывать. На всех вещах посмертные оттиски лицехватчика. Хорошо, если после этой еды отделаешься расстройством желудка, а то можно и богу душу отдать.

Я мысленно выругалась. Мало того, что отбор невест в очередной раз перепугал весь город, так он еще и встает в немалые деньги. Что касалось денег, так тут бургомистр держал нос по ветру и учуял, что у Гаспара имеются немалые капиталы. Сейчас он краем уха слушал принца Эжена, который рассказывал о том, что Гаспар со всеми удобствами разместился в садах Алейны, и приговаривал:

- Как же, как же, вернулся настоящий хозяин этих мест! А места-то в упадке, увы… и земли нуждаются в удобрениях, и дороги вон, все в ухабах. И я уже не говорю про состояние железной дороги на нашем участке! Кругом разорение, кругом!

Гаспар делал вид, что все это к нему не относится, тем более, какая-то барышня мягко, но крепко взяла его за рукав и принялась щебетать что-то очень завлекательное. Амин посмотрела в их сторону и, перелистывая свою записную книжку, пробормотала:

- Вот народ, а? Даже упыря рады подцепить.

- Упыри, милые леди, не имеют склонности к физической страсти, - тоном лектора сообщил Макс. – Они же покойники. Так что там никому ничего не светит дальше поцелуя ручки.

Амин скривилась, должно быть, представив, как именно Гаспар будет целовать ручку, и спросила:

- Так зачем же он сейчас с ней так улыбается?

Макс лишь развел руками.

- Из любви к искусству, я полагаю. Или ему просто скучно.

Петрова вздохнула и сказала:

- Ну ладно, пусть развлекаются. А я молодец. Как знала, заказала все для этапа в двойном экземпляре. Вот бы нам теперь ждать, когда все привезут, да? А теперь осталось только выгрузить да расставить.

Мы все дружно согласились, что Амин действительно молодец. Берт приобнял меня за плечи и спросил:

- Как ты?

- Все в порядке, - ответила я. Сейчас, когда приключение осталось позади, мне было не по себе от того, что Берт видел мой страх. Я привыкла прятать от других то, что могут потом использовать мне во вред: страхи, привязанности, чувства, мечты…

- Ты была очень бледная, - негромко произнес Берт. – Я за тебя испугался.

И это тоже было в новинку. За меня никто не боялся, кроме родителей и Петровой. Я посмотрела на Берта с самым беспечным видом и сказала:

- Все правда хорошо. Давай работать?

Мы провозились до вечера, сначала убирая испорченные столы, продукты и посуду, а потом расставляя все заново. Народ постепенно разошелся с площади в сторону кабачков и погребков – надо было обсудить и чудовище, и появление упыря, и то, с каким выражением лица уже настоящая Линда выходила из дому. После того, как к завтрашнему этапу все было подготовлено, а Макс натянул защитное полотно над вещами, мы отправились по домам. Я держала Берта под руку и чувствовала: вот тот человек, на которого я наконец-то могу опереться.

Это была не та любовь, о которой так горячо пишут в романах. Я бы назвала это увлечением, которое смешано с дружбой, уважением и интересом. Мне не хотелось думать о том, как долго оно продлится – я просто шла рядом с Бертом, и мне было хорошо.

Мы даже ни о чем не говорили. Просто пришли домой, зашли в гостиную, и Берт снял заклинание с картины и сказал: