аварию. Его доставили в критическом состоянии, и через день он умер. В тот же день его похоронили. Это ты во всём виновата. Всё из-за тебя. Нет больше Керема.

– Неправда. Ты лжёшь. Я должна поговорить с родителями.

– Ты нормальная? Они прокляли тебя, похоронив сына. – Селим, – она окликнула охранника и сказала что-то по-турецки. – Уезжай отсюда и не возвращайся. Держи, здесь всё написано, – она протянула сквозь прутья калитки газету, которую принёс охранник, повернулась, собираясь уходить.

– Я не уеду, пока не встречусь с кем-то из семьи. Мы должны поговорить. Пусть это будет Эмин или Асли.

– Не уедешь сию минуту, окажешься, в лучшем случае, в полиции и вряд ли в скором времени улетишь в Россию. Убирайся!

– Как же так? – Лиза села в такси. – Они не хотят меня видеть и пригрозили полицией. Поехали.

– Они это могут. С полицией лучше не связываться. Куда едем?

– Пожалуйста, на набережную бухты Золотой рог в районе Фатих, – попросила она, развернула газету трёхдневной давности. С первой полосы на неё смотрел Керем Аслан. Слёзы сами покатились по щекам.

– О чём вы говорили у ворот? – таксист остановил машину, заметив состояние пассажирки. – Вы англичанка?

– Я русская.

– Говорите по-русски. Я лучше понимаю ваш язык.

– Переведите, пожалуйста, о чём здесь пишут, – сквозь слёзы просила Лиза, протянув ему газету.

– Если коротко, то написано: Керем Аслан попал в аварию по дороге в аэропорт. Доставлен в больницу в критическом состоянии, врачи не дают никаких прогнозов, – он вернул газету. – Я слышал об этом и не понимаю, как он мог днём не видеть куда ехал.

– Керем должен был прилететь в понедельник, а в выходной мы собирались зарегистрировать брак. Я не могла дозвониться до него и прилетела сама. Мне сказали, что он умер, а его родители не хотят меня видеть. Меня не пустили даже на порог. Я их понимаю, а вот они меня нет. Почему? Они не были против нашей свадьбы. Что могло случиться? Разве я не могу знать об этом? Как я могу улететь, так ничего и не выяснив? Мне нужно прийти в себя.

Таксист не задавал больше вопросов. В это время в дом Аслан вернулся Эмин.

– Асли, кто приезжал? Я видел у дома такси, – спросил вошедший в дом Эмин.

– Мелек выходила. Приходил Селим, сказал, спрашивали по-английски. Она на кухне.

– Мелек, что хотел приезжий? Кто это был?

– Несостоявшаяся невеста пожаловала на такси.

– И где она?

– Узнала, что случилось с Керемом, и уехала. Зачем ей жених инвалид?

– За языком следи, – Эмин вышел во двор, поговорил с Селимом. – Если запомнил номер, найди мне этого таксиста. Займись этим немедленно. Девушку нужно найти. Узнай, куда он её увёз, о чём говорили. – Он вернулся в дом. – Мелек, ты ничего не хочешь мне сказать?

– О чём? О том, что она мне не нравится? Я этого не скрываю.

– Я был сегодня в полиции. В крови Керема обнаружили дозу снотворного, способную слона свалить. Гюнюль говорила, что это ты приносила Керему кофе перед его отъездом.

– И что? Я его не готовила, а что ещё он пил я не знаю.

– Согласен. Керем не мог сам выпить снотворное, собираясь ехать в аэропорт. Значит, он принял его с чем-то. Только зачем это нужно Гюнюль? Ты единственная, кто не принимал брак брата. Пусть тобой теперь полиция занимается. Одного я не пойму: действительно ты так глупа или прикидываешься? А Лизу я найду.

– Ты действительно это сделала? – не понимала подругу Асли. – Что ты ей ещё сказала?

– Что Керем умер и его похоронили. Ещё пригрозила полицией, если она не уберётся. Я ей его не отдам. Пусть возвращается в Россию.

– Ты сумасшедшая, Мелек. Я не хочу больше тебя никогда видеть.

Водитель остановил такси на улице Абдюзельпаша.

– Кафе прямо у воды, – он с сочувствием посмотрел на Лизу.

– Извините, а ведь у меня нет лир. Вы возьмете доллары?

– А как вы будете рассчитываться в кафе?

– Я перестала соображать, извините. Тогда кафе отменяется, и мы поедем в банк или обменник.

– Я не покажусь слишком наглым, попросив у вас за поездку двести долларов? При этом, верну вам тридцать лир и, дождавшись вас, отвезу в аэропорт.

– Держите, – Лиза протянула ему две банкноты. – Вы езжайте, я не стану делать глупости. Хочу побыть одна. Спасибо вам, – она положила газету в сумку, взяла лиры и вышла из машины.

Лиза села за столик, заказала кофе, смотрела на воду бухты и плакала, вспоминая, что они были здесь с Керемом год назад. Сидели в этом самом кафе после визита в консульство, смотрели на воду и мечтали. Мечты были реальные и на обозримое будущее. Тогда они ещё не думали ни о браке, ни о смене места жительства, и хотели только одного, как можно чаще видеться. Она понимала, что нужно успокаиваться и возвращаться домой, что в этом городе никто не ждёт и ничего не держит. Прошли минут сорок, прежде чем она рассчиталась и неторопливо пошла к выходу. У тротуара она заметила такси, но даже не подумала, что оно ждёт именно её.

– Сестра, вам не в аэропорт Ататюрка? – услышала она голос водителя, который вышел из машины. – Садитесь. Что вы решили?

– Полечу домой. Если люди не хотят меня видеть – это их право. В этом случае я не могу настаивать. Возможно, не зная всех подробностей, Керем останется в моей памяти живым и здоровым, – она замолчала, водитель не стал затевать с ней разговора и ехал молча. Он видел лицо, опухшее от слёз, и понимал, как ей трудно даётся держать себя в руках в сложившейся ситуации. – Спасибо вам за участие и терпение Удачи вам, – Лиза неспеша вышла из машины, перекинула сумку через плечо и, махнув рукой таксисту, вошла в здание аэропорта.

– Есть место на рейс до Москвы, но регистрация закончилась, и багаж уже отправили, идёт посадка, – сообщили ей у стойки.

– У меня нет багажа. Оформляйте билет и проводите меня на посадку.

Приземлившись в Домодедово, Лиза не рассчитывала на скорый полёт, спешить было не зачем, но ей повезло с транзитным рейсом и билетом в бизнес классе. В двадцать три часа она открыла дверь своей квартиры. После её отъезда отсюда прошло всего двадцать часов. Она позвонила Милане.

– Ты не спишь?

– Я ещё ни дома. Как твои дела, Лиза?

– Никак. Я прилетела назад и уже дома. Поговорим завтра.

– Я сейчас приеду, ты только не делай