всём и ни о чём. Лиза отвечала на вопросы хозяев с удовольствием. Жена Эмина показала Лизе дом. Он был двухэтажным с цокольным этажом. Первый этаж занимала кухня, гостиная, она же столовая, кабинет хозяина, раздвижная стеклянная дверь на террасу и зелёную зону отдыха, лестница наверх. Второй этаж был «спальным». Шесть спален квадратов 12-13, два санузла и две ванные комнаты. В цокольном этаже жили горничная, она же повар и её муж, занимающий «пост» завхоза, охранника, помощника по хозяйству. Сам участок был не больше десяти соток земли и располагался таким образом, что фасад дома выходил на одну улицу, слева граничил с другой, а каменный забор конца участка выходил глухой стеной на третью. Улицы были, с точки зрения Лизы, слишком узкие, хотя разделительная полоса для движения была сделана. Дом стоял в двух-трёх метрах от глухого забора из камня с калиткой и воротами. Машины стояли во дворе под навесом. Ничего примечательного Лиза для себя не отметила. «Главное не дворец с залами и кучей прислуги. Пусть скромно, но со вкусом. Чувствуется достаток, но не роскошь, – сделала она вывод. – Уютный дом для большой семьи».

Через два часа она прощалась с семьёй Аслан.

– Спасибо за ужин. Рада была знакомству. Пусть хранит вас ваш Бог и даст вам здоровья.

Решив вопрос в консульстве, Керем увёз Лизу в небольшой дом на берегу пролива. Аккуратный двухэтажный дом в окружении природной зелени и видом на Босфор. Утром он уезжал на два-три часа в офис, забирая её с собой, и оставлял в городе, освободившись – забирал, и они ехали назад.

– Ты знаешь, каким должно быть утро? – спросила Лиза, стоя за спиной Керема, который варил кофе. – Утро – это отчётливый аромат свежесваренного кофе. Еле слышные, невесомые слова шёпотом: «Доброе утро». Первые объятия, первый поцелуй в новом дне, а рядом любимый человек.

– Я согласен, тем более что кофе уже готов. За мной объятия и поцелуи любимой женщины, а за окном новый день. Так будет всегда, поверь.

Керем проводил Лизу в аэропорт. Теперь ей оставалось ждать его звонков и приезда. Первый шаг она сделала.

– Жизнь, я смотрю, налаживается? – улыбнулся приехавший отец, переступив порог квартиры. Вижу, поездка удалась?

– Всё хорошо, папка, – Лиза поцеловала отца в щёку и обняла Арсения. – У нас с тобой, дружок, два дня, чтобы собраться в школу. Пусть мы сделаем не всё и ни сразу, но основное нужно купить. – Пап, я утром позвонила Егорову. Он ждёт меня двадцать первого на работе. Мойте руки, поужинаем, я расскажу тебе обо всём, и возвращайся домой, забрав презенты.

– И как я объясню старикам наличие презентов из Турции, если по моим словам, ты на базе отдыха с Миланой?

– Скажешь, что я тебя обманула и поехала ни на базу, а по путёвке на пять дней в Стамбул. Всё равно я сама рано или поздно проговорюсь. – Сень, давай за стол.

Елизавета Туманова вышла на работу, и жить стало веселее. Керем звонил даже чаще, чем она могла ожидать, а прилетел в первый раз в конце августа на три дня. Арсений пошёл первого сентября в первый класс. Лизу иногда навещала Катя, которой исполнилось четырнадцать лет, но чаще она встречала сестру после работы и они шли в кафе или парк. Керем прилетал раз в два месяца и сделал Лизе в мае предложение. Они подали заявление. Регистрация была назначена на двадцать седьмое июня. Лиза пошла в отпуск с двадцать второго числа, а Керем должен был прилететь в этот день утром. После регистрации они планировали отправиться на две недели в Стамбул. Новое белое платье висело в шкафу в ожидании торжественной церемонии, которая пока сохранялась в тайне. «Лана, я не суеверная, но прилетит Керем, я познакомлю его с Кузнецовыми и всё расскажу, – говорила она подруге. – У нас не так много гостей, чтобы арендовать большой зал. Полтора десятка человек может вместить любое кафе, и мы его за неделю найдём». Теперь Лиза с нетерпением ждала подругу, которая должна была встретить со своим другом Керема, и которая почему-то уже на час задерживалась. Милана приехала одна в начале восьмого.

– Лиза, ты только не волнуйся. Керем не прилетел. Его не было в списке пассажиров, прилетевших не только из Москвы, но и из Стамбула. Диспетчер запросил Москву, те связалась с турками. Керем не проходил даже регистрацию в Стамбуле, хотя билет на его имя был приобретён.

– Куда он мог деться? Если передумал, почему не позвонил? На него это не похоже. Он мог солгать, но не молчать и заставлять ждать. Это не в его характере. Чёрт с ней, с регистрацией брака. Как нам его теперь найти? – набирая номер Керема, говорила Лиза сама себе. – Телефон выключен, а других контактов у меня нет. Что мне делать?

– Я не знаю. Всё что я смогла узнать, я тебе рассказала. Даже не знаю о чём думать. Может подождать пару дней, а не объявится, полетишь сама, выяснишь на месте. Это лучше, чем неизвестность. Адрес у тебя есть, разберёшься, будешь действовать по обстановке.

– Это какой-то дурной сон. Не мог он замолчать, не назвав причину. Если что-то случилось, почему мне не сообщить об этом. Нужно лететь.

– А если он опоздал на рейс? Ты туда полетишь, он сюда. Ждём сутки, а потом полетишь, но о билетах нужно подумать. Пора отпусков и могут быть проблемы, – она набрала номер аэропорта. – Лиза раньше двадцать пятого ничего нет.

– Пусть двадцать пятое. Если не объявится, хуже не будет.

Двое суток Лиза провела как во сне. Она, то ругала Керема без особой обиды, то успокаивала себя, так ни разу не дозвонившись ему. Неизвестность то пугала, то становилась безразличной. Взяв небольшую сумку-рюкзак, куда положила смену белья и всего одну блузку, деньги и документы Утром двадцать пятого она села в самолёт и приземлилась в Турции после полудня. На ней были светло-голубые летние брюки, удлинённая блуза в неброскую бело-голубую полоску с рубашечным воротом, короткой планкой на пуговицах, длинным рукавом на манжете и разрезами по бокам. На ногах белые мокасины. Через плечо небольшая сумка-рюкзак. На такси она приехала к особняку Асланов. У ворот её встретил охранник, а через минуту к ней вышла Мелек. По тому, как она себя вела, Лиза поняла, что дальше ворот её не пустят, и попросила таксиста подождать.

– Зачем ты приехала?

– Я хочу увидеть Керема или его родителей.

– Поздно. Керем так спешил на самолёт, чтобы лететь к тебе, что попал в