Дома открываю холодильник и готовлю ужин. Обычной яичницы хватит. У меня ощущение, что я повзрослел лет на десять за последнюю неделю. Столько всего произошло. Аппетита нет, я просто ковыряю вилкой в тарелке. Телефон пищит, пришло сообщение от Нади.

«Привет. Как дела?»

Только ее мне сейчас и не хватает. Она становится очень навязчивой, хотя с другой стороны, это мой шанс узнать, что происходит у Кати.

«Хорошо. Как у тебя?»

«Тоже неплохо. Как прошел твой день?»

Зачем ей нужна эта информация?

«Ты поговорила с Катей?»

«Да, она ничего не хочет слышать о тебе».

Я почему-то не удивлен этому.

«Знаешь, она весь вечер разговаривает с кем-то по телефону. Судя по ее словам, это парень. Прости, не хотела тебя расстраивать».

Куда уже больше можно меня расстроить. Наверное, это Паша. А что, если она и правда не соврала? Он давно влюблен в нее, вдруг и она решила ответить ему взаимностью. Так, мне нужно срочно проветриться. Я выхожу на балкон, закуриваю. Позвонить Муравьеву, пусть выйдет на балкон? Его оптимизма и советов мне сейчас очень не хватает. Он будто слышит мои мысли и тоже выходит покурить.

— Привет, брат. Выглядишь паршиво.

— Спасибо за комплимент, — Муравьев, в отличии от меня, выглядит вполне довольным жизнью, улыбка вон до ушей, как у влюбленного человека.

— А что? Я же правду говорю. Все уже заметили, что вы с Романовой в ссоре. Ты не пришел на пары, потом и она с Ивановой сбежала.

— Мы расстались, — не вижу смысла скрывать. Я затягиваюсь и смотрю на облака, сегодня они по особенному красивы.

— Печаль. Ты держись, давай. Не раскисай.

— Тебе даже не интересно почему?

— Так я и так все знаю. Она же мне звонила, когда тебя искала. Я дал ей пару адресов, где тебя можно было найти, думал, что с тобой что-то случилось. Прости, видимо подставил.

— Ты тут не причем, я и без тебя отличился, — так вот, как они нашли меня с Марусей.

— Еще я знаю, что Паша ездил к ней сегодня. Слышал кусок их разговора.

— Это я уже видел, когда он подвез ее до дома, — все сходится, она сама позвала его.

— Ладно, Димон, я пойду, а то холодно тут.

— Санек, подожди. Как думаешь, у них что-то есть?

— Не знаю.

— Она сказала, чтобы я больше никогда к ней не подходил. А еще, что больше не любит. Я здорово накосячил, причем два раза, и, теперь, не знаю, как это исправить. Вряд ли она сможет меня простить, — Муравьев первый, кому я рассказываю это.

— Отпусти ее, — не такого совета я ожидаю от него услышать. — Не знаю я, в чем твои косяки, но когда любят, так не говорят. Моя сестра с мужем постоянно ссорятся, по секрету тебе скажу, он даже в прошлом году изменил ей. А она узнала. Кричала, плакала, но простила. Но таких слов она ему не говорила.

Я обдумываю то, что говорит Санек.

— Если ей плохо с тобой, отпусти девчонку. Зачем мучить друг друга? Если она не сможет тебя простить, то счастлив ты все равно не будешь. Извини, если что.

Я возвращаюсь в комнату. Мысли бешено скачут у меня в голове, наверное, он прав. От меня у нее одни неприятности и проблемы. Катя всегда помогала мне, я вспоминаю нашу поездку в травмпункт, как она забирала меня с Муравьевым из клуба, искала меня по квартирам. Не такой участи я ей желаю. Я открываю ноутбук, мне нужно сменить тему, попробую поработать. На заставке наша фотография, Катя в красном платье в тот вечер, когда она призналась мне в любви. Я меняю картинку в ноутбуке, но в голове не могу поменять. Это наваждение, но я справлюсь с ним. И для этого мне не понадобятся алкоголь и наркотики. Это слишком простой способ, и больше я не хочу к нему прибегать.

В институт я решаю больше не ходить, избавлю ее от своего присутствия. Заодно и мне будет легче все забыть. Вместо этого я прихожу на работу первым и ухожу последним. Нужно подготовить и проверить много документов перед открытием нового торгового центра. Дни пролетают быстро, к вечеру становится тяжелее, воспоминания все еще беспокоят мою память. Маруся приходит несколько раз в неделю, вот уж никогда бы не подумал, что она может стать мне настоящим другом.

Я готовлю нам ужин, готовить она так и не научилась. Макароны и сосиски — лучшие друзья студентов и одиноких парней.

— Смотрю я вот на тебя, какой ты стал золотой ребенок. Трудишься с утра до вечера, гулять не ходишь, родителям не грубишь. Они уже косятся на меня. Теперь я заняла место проблемного чада.

— А ты недовольна?

— Очень. Я привыкла быть свободной птицей, на фоне тебя я всегда терялась, а тут все внимание приковано ко мне и каждый мой косяк, как на виду. Когда, кстати, ты придешь к нам? Может, появишься как-нибудь на ужин. Мама уже недели две не видела тебя.

— Может и появлюсь. Ты общаешься с Катей? — я весь вечер хочу задать этот вопрос.

— Да. Может не надо об этом? Она о тебе не спрашивает, — Маруся пристально смотрит на меня.

— Просто хочу узнать, как у нее дела. Это же не преступление.

— Нет. У нее все хорошо, она учится, работает.

— С кем-нибудь встречается?

— Дима, зачем ты делаешь себе больно? Ты что мазохист?

— Возможно, но ты не ответила.

— Я не знаю, мы не говорим на эту тему, — я вижу, как она прячет глаза. Мне больно, наверное, я,и правда, мазохист.

— Маруся, ты отвернулась. Говори, как есть.

— Я знаю только, что у нее есть какой-то парень, который постоянно помогает ей. Он помог ее папе с работой. Видела его пару раз, как заезжал за ней. Не знаю, кто он, не спрашивала.

Зато я прекрасно знаю ответ. А чего я ждал, что она будет страдать и убиваться по мне? Просыпайся, Дима, реальная жизнь, она такая. Я провожаю Марусю до двери, сегодня нужно подольше посидеть над договором об аренде. Вместо этого рука тянется к галерее на телефоне. Я открываю Катины фотки, и как настоящий мазохист просматриваю их снова и снова. Захожу в социальные сети, ищу ее страницы, проверяю, какие обновления у нее появились. Ничего нового. Зато много сообщений от Катиной сестры, я уже давно их не читаю. Поначалу она писала мне каждый день в основном ни о чем. Потом перестала. Сейчас я вижу новое сообщение.

«Привет. Как дела?»

«Привет. Ты свободна сейчас? Можем сходить куда-нибудь?»

Я делаю это нарочно, пусть Катя узнает, что моя жизнь тоже продолжается. Пусть вспомнит обо мне.

«Да. Буду ждать».

* * *

Я забираю Надю у ее дома, мы едем в тот пафосный ресторан, в который когда-то водила меня Злата. Ничего не поменялось. Народа почти никого. Надя просто в восторге от этого места. Она в суперкоротком платье с большим вырезом. Интересно, она всегда так ходит или только для меня так оделась. Она рассказывает мне про учебу, про своих одногруппников. Истории не смешные, я слушаю их вполуха, уже начинаю сожалеть о своем поспешном решении пригласить ее сюда. Она пострадала из-за меня, нужно хотя бы проявить участие.