Мы доходим до дома, я сразу же направляюсь в душ, хочу смыть с себя все запахи этого притона-квартиры, а еще хочу стереть из памяти Катино лицо, когда она увидела меня. Но не могу, она стоит у меня прямо перед глазами.

Голова проясняется, я вспоминаю события последних дней, как мы с Олегом закрылись в ванной. В последний момент я отказываюсь принимать наркотики, но Макарову уже все равно. Я смотрю и вижу, как постепенно мой бывший друг опускается на дно и понимаю, что не хочу оказаться там же. Это не то, чего я хочу, у меня были мечты и желания, просто я забыл о них, а Катя помогла мне вспомнить. Снова Катя, везде она.

— Эй, золотая рыбка, ты там не утонула? — Маруся стучится в дверь.

— Не дождешься. Нам еще делить наследство.

— Черный юмор. Неплохо, значит оклемался.

Я выхожу из ванной. По квартире уже витает запах кофе.

— Кофе я тебе сделала, а вот с едой сам знаешь, готовить я не умею. Как ты, кстати, один тут выживаешь?

— Нормально выживаю. Я умею готовить. Только аппетита сейчас нет.

— Это и неудивительно, — мы садимся за стол. — Теперь рассказывай.

— Зачем?

— Помогать тебе будем, — она сидит напротив и пьет свой кофе. Мне бы ее оптимизм.

— Маруся, давай закроем эту тема. Она касается не только меня, поэтому рассказать тебе я не могу.

— Я знаю, что твой прекрасный дружок замешан. Ты бы отцу позвонил, а то он волнуется.

— Это совсем него не похоже, — усмехаюсь я.

— Почему все должны бегать вокруг тебя и угождать твоим желаниям?

— Может потому что я такой неотразимый, — это сарказм, хотя я понимаю, что в ее словах есть доля правды. На работу ехать уже поздно, как работник я тоже облажался по полной программе.

— Поедем домой? — не могу сказать, что там мой дом. Но мне не хочется быть одному.

— Да, я возьму ключи.

— Я за рулем, а то я тебе не доверяю, сколько там в тебе алкоголя. И к тому же я давно не водила, соскучилась.

* * *

Отец сидит в гостиной и смотрит новости. Он в домашнем костюме, выглядит прекрасно, несмотря на все объемы дел, которые ему приходится делать

— Привет, пап. Прости, что не пришел сегодня на работу.

— Ты живой сам? — отец выключает телевизор.

— Живой, спасибо, что интересуешься, — я собираюсь уходить.

— Дима, подожди, присядь, поговорим, — как послушный мальчик, я сажусь на диван.

— Что-то случилось? — он всматривается мне в лицо.

— Что может случиться. Просто твой блудный и непутевый сын немного не рассчитал свои силы с алкоголем, — я откидываюсь на спинку. Я устал, мне не интересен этот разговор и не нужно его участие и сочувствие.

— Если тебе нужна моя помощь, я всегда помогу тебе. Может нам стоит обратиться в специализированные клиники, туда, где тебе смогут помочь? — я смеюсь в голос.

— Все так спешат мне помочь, что я не знаю, чтобы я без вас делал.

— Дима, я знаю, что последние десять лет был так себе отцом, но еще не поздно начать все с начала, — где-то я уже слышал похожие слова. Катя, она говорила мне об этом.

— Я подумаю. А сейчас я хочу спать. Завтра мне нужно сходить на пару, а потом приеду на работу, если ты еще не уволил меня.

— Нет. У тебя есть последний шанс проявить себя. Постарайся не упустить.

— Хорошо. Я пошел?

— Иди. А как у вас с Катей дела? — отец задает мне вопрос, а я понимаю, что не знаю, как на него ответить. — Вы поссорились?

— Да. Я проявил себя, как и всегда.

— Я еще раз тебе скажу, Дима, если тебе нужна моя помощь, ты знаешь, где меня найти.

Почему все вокруг такие хорошие, помогают, поддерживают. А я чувствую себя последним поддонком на Земле.

* * *

Мне совсем не интересна сегодняшняя лекция, я иду туда только ради Кати. В институте ей никуда от меня не сбежать. Если есть, хоть маленький шанс, что она меня послушает, я должен его использовать. Я осматриваю аудиторию, Кати нет, я остаюсь у двери, чтобы дождаться ее.

Она идет вместе с Машей, замечает меня, но отводит взгляд.

— Привет! — я здороваюсь с ними. — Катя, можешь задержаться.

— Привет. Я пока пойду, — говорит Маша.

Катя смотрит в пол, будто меня здесь вовсе нет.

— Ты все неправильно поняла вчера. У нас ничего не было с той девушкой. Я, конечно, не ангел, но я тебе не изменял. Я пил весь день и не смог добраться до дома, поэтому остался там ночевать.

— Хорошо. Я поняла тебя. Это все? — у нее бесцветный голос, словно она и не слышит, что я говорю.

— Нет, не все. Я хочу извиниться, прости меня за все. И за вчерашнее, и за Надю.

— Я тебя прощаю, — так просто и легко. — Но между нами ничего не меняется, мы больше не вместе.

— Катя, я люблю тебя, ты меня тоже, я знаю. Давай попробуем все сначала.

— Дима, я не хочу пробовать все с начала. Я тебя не люблю.

— Когда ты поняла это?

— Недавно, просто не знала, как тебе сказать. Я же говорила тебе, что для меня проблема расстаться первой, если ты помнишь.

— Я тебе не верю.

— Это твое дело. Мне нужно идти на лекцию, — она проходит мимо меня в аудиторию.

А вот мне совсем не нужно на эту лекцию. Я спускаюсь по лестнице вниз. На втором этаже Надя сидит в коридоре. Я хочу пройти мимо, но останавливаюсь.

— Надя, привет. Как дела? — я сажусь рядом с ней.

— Привет. Уже все прошло, спасибо, что интересуешься, — она совсем не выглядит расстроенной или грустной. — Как у вас с Катей?

— Никак. Мы больше не вместе. Я думал, что ты знаешь.

— Знаю, но я несколько раз говорила ей, что я тебя не виню и хочу, чтобы вы помирились. Но она сказала, что не сможет тебе простить этого. Не знаю, что еще могу сделать.

— Спасибо, что ты на моей стороне.

— Если тебе будет нужна моя помощь, звони. Давай обменяемся телефонами.

— Хорошо, — я записываю ее мобильный. Еще вчера она была влюблена в меня, а сегодня уже помогает помирить нас с Катей. Неожиданно.

— Мы можем даже пообщаться и подумать, как вас помирить, если хочешь. У нас как раз отменилась пара, так что я свободна.

— Можем, — теоретически у меня есть время, вместо пары я лучше поговорю с Надей. — Пойдем в кафе, здесь недалеко.

— Конечно, — мы спускаемся на первый этаж и выходим из института. В дверях я сталкиваюсь с Пашей Морозовым, он удивленно смотрит на меня. Мне плевать на то, что он там себе может надумать.