Так что разочарование в постели было сущей ерундой по сравнению с тем, как Марго любила его. Просто она слишком романтично была настроена на физическую близость с мужчиной и поэтому так сильно огорчилась, открыв, что это почти такой же обычный и простой акт, как еда. Ей не нравилось, что все происходит не так потрясающе, как в книгах или кино, но кино — это кино. А жизнь — это жизнь. И сны — это только сны. Она сама виновата в том, что подобная предусмотрительность мужа кажется ей отвратительной. Отвратительной настолько, что Марго вообще перестала испытывать наслаждение от его поцелуев и ласк, заранее зная, что произойдет потом. Конечно, она просто наивная, глупая девчонка, которая должна внушить себе, что действия ее мужа вполне нормальны и не противоестественны. И она старательно внушала себе это, но пока что из ее стараний ничего не получалось.

А сладострастные сны порой оборачивались кошмарами. Ей казалось, что она сама из красивой юной женщины превращается в эту безвольную и безликую салфетку, тряпку, пригодную лишь для бесплодной и безрадостной любви.

Марго разбудил телефонный звонок. Телефон стоял около широкой мягкой двуспальной кровати, на которой Марго, как это стало уже привычным за последнее время, проснулась одна. Протянув руку, она взяла трубку.

— Доброе утро дочка, — услышала она голос отца. — Я звоню, чтобы узнать, не нужны ли тебе твои учебники по истории архитектуры, оставшиеся на полке в твоей комнате. Вы что, уже перестали изучать этот предмет?

— Папа! — воскликнула Марго. — Ты каждый раз придумываешь новые предлоги, чтобы позвонить мне. Прошлый раз ты сообщил, что никаких писем на мой старый адрес не приходило, словно я когда-нибудь вела обширную переписку и с нетерпением жду важного письма. Зачем это, папочка?

— Но ты же сердишься, дочка, когда мы с мамой просто хотим узнать, как идут у тебя дела. Вот и приходится… — начал объяснять отец.

— Папочка, ну сколько можно так волноваться за меня?! Я уже взрослый человек и живу не одна, а с мужем, — словно маленькому ребенку втолковывала мэру города Марго.

— С тех пор, как ты вышла замуж и вы стали жить отдельно, мне очень тоскливо. — Голос у отца был жалобный. — Мало ли что может у тебя случиться…

— Папа, но у всех людей дети когда-нибудь вырастают. — Марго не позволяла себе поддаваться жалости. — Ничего у меня не случится, просто мама настроила тебя против Артура, вот ты и беспокоишься. Но ты же знаешь нашу маму, она ничего не понимает в людях. Ей хочется, чтобы все были такими же занудно правильными, как она сама.

— Ладно, ладно, успокойся, дочка, я ведь ничего не имею против твоего мужа, — услышала она слова отца. — Главное, что ты счастлива с ним. Ты ведь счастлива?

— Ну конечно, — нетерпеливо ответила Марго.

— Значит, ты поступила правильно, что вышла за него замуж. Только пообещай, что, если тебе будет плохо, ты обязательно сама позвонишь и расскажешь нам, пообещай ничего не скрывать от меня. — В голосе отца была неподдельная тревога.

— Обещаю, папа. Только не нервничай из-за меня. Работай спокойно, — вздохнув, сказала Марго и повесила трубку.

Приятно с утра услышать папкин голос, но все равно Марго никогда не сможет рассказать ему всей правды. Счастья в ее жизни нет. Муж очень мало времени проводит с ней, он постоянно занят, часто не ночует дома, объясняя это тем, что у художника ненормированный рабочий день и что вдохновение чаще всего приходит по ночам. Он вечно пропадает в своей мастерской и где-то еще, опять что-то оформляя. Последние две недели Артур вообще не появляется дома, правда, звонит и обещает появиться на следующий день. Но на следующий день сообщает, что работы осталось еще немного, и так каждый раз… Она даже не знает, где он, и не может пожаловаться отцу, потому что сама согласилась на такую жизнь. Могла бы заранее представить, что все будет именно так.

Так было и в этот лень. Марго побывала в институте, приготовила ужин, а Артур опять не пришел. Стрелки часов уже показывали десять, и Марго с грустью поглядывала в окно, предаваясь невеселым мыслям. А на улице стоял морозный снежный декабрь, высились кажущиеся синими в свете фонарей огромные сугробы, и медленно спускались на них все новые и новые снежинки. Как хорошо было бы провести такой вечер вдвоем с любимым, но любимый пропадал неизвестно где. Размышления девушки прервал телефонный звонок. Марго подбежала к телефонному аппарату, думая, что это звонит Артур. Она уже собиралась разреветься и сказать ему, как скучает без него. Эти две недели они встречались только в институте, где ей вообще строго-настрого было запрещено подходить к нему с домашними проблемами. Но звонил Геннадий Васильевич.

— Привет, крестница, — услышала она знакомый добрый голос ректора. — Ты дома?

— А где же мне еще быть, дядя Гена, — грустно усмехнулась Марго.

— Почему ты такая невеселая? Что-нибудь произошло? — участливо спросил он. — А Артур дома?

— Артура нет, дядя Гена. — Слезы выступили на глазах Марго. — А у меня все в порядке, не волнуйтесь.

Геннадий Васильевич был единственным, к кому Марго могла бы обратиться со своей бедой, но она и этого не посмела сделать, потому что Артур всегда говорил о том, как его не любит ректор.

— Я сейчас приеду к тебе, девочка, хорошо? — В голосе крестного прозвучала тревога.

— Зачем? Уже поздно, — стала возражать Марго, но услышала гудки в трубке.

А через полчаса раздался звонок в дверь, и в квартиру, сразу заполнив ее своим объемом, ввалился Геннадий Васильевич. У него был такой расстроенный и встревоженный вид, несмотря на то, что он пытался шутить и улыбаться, что Марго стало немного стыдно: он так любит ее и беспокоится о ней, даже больше, чем ее родители, а она ничего не хочет ему рассказать.

— Так в чем же дело, малышка Марго? — спросил он, привлекая ее к своему толстому мягкому животу.

— Артура нет дома уже вторую неделю, и я даже не знаю, где он, — призналась Марго, и горючие слезы хлынули в три ручья.

— Это все не так страшно, как ты думаешь. — Ректор достал из кармана брюк носовой платок и, как в детстве, вытер слезы Марго. — Ты уже, наверное, придумала, что он тебя не любит? А все совсем не так.

— И вы знаете, где он? — Марго удивленно уставилась на крестного.

— Догадываюсь, — загадочно произнес он.

— Где? Скажите, дядя Гена! — взмолилась она.

— Это, конечно, должен был бы сказать он сам, ведь он готовил для тебя сюрприз, но я просто не могу видеть тебя в таком состоянии, — улыбнулся Геннадий Васильевич. — Артур занимается обустройством вашего нового гнездышка.

— Что? — изумилась Марго.

— Ровно две недели назад он получил прекрасную четырехкомнатную квартиру в новом роскошном доме, построенном по германскому проекту. Я из дружеских и еще кое-каких чувств к тебе смог добиться ее для вас. — Ректор, прищурившись, наблюдал за девушкой.