Когда контрабас внезапно рванулся и понесся вперед,от боли Таня едва не потеряла сознание.

Санитары уронили носилки и задрали головы.

– Стой! Куда ты, глупая девчонка? Как тысможешь играть? Ты же не видишь даже, куда летишь! – закричала ей вследЯгге.

Перелезая через скамейки, Зубодериха заспешилак Медузии Горгоновой. Ее веки, припухшие от ночного чтения сонетов, возмущенноморгали.

– Меди, ты видела? – крикнулаона, – Рядом с ней никого не было. Сама она свалиться не могла, слишком здороволетает. Наверняка её атаковали магией! Я предупреждала Клоппа: стоило бызаблокировать у джиннов все перстни!

Медузия покачала головой.

– Да, Зуби, это сглаз, Очень серьезныйсглаз. Я успела его засечь.

– Вот видишь! Что я говорила!

– Погоди, Джинны тут ни при чем.Магическая атака была направлена не со стадиона, а из мира лопухоидов.

– ЛОПУХОИДОВ? – ошарашенно повторилаЗубодериха. – Это невозможно! Как они смогли?

Медузия строго посмотрела на нее. Весь её видговорил, что эмоции тут неуместны.

– Я сама не знаю, как, Зуби! Но этосделал лопухоид. А ты должна помочь мне найти его. Я собираюсь телепортировать.

Зуби в ужасе всплеснула руками.

– Телепортировать? Ты спятила!Телепортация на такое расстояние слишком опасна. Лучше уж полететьковром-самолетом или, на худой конец, пылесосом.

– Нет. Это слишком долго. Без Гроттер мыпроиграем этот матч. Я не хочу краснеть перед Сарданапалом, когда он вернется.

– Но это безумие!

– Одной: да. Именно поэтому я и прошутебя направить меня. Не забыла еще, как это делается? Я начинаю!

Не дожидаясь согласия, Медузия закуталась вплащ и начала быстро вращаться. Ее перстень, накаляясь, выбрасывал одиночныезеленые искры. Они, не потухая, зависали в воздухе и прилипали снаружи к еёплащу, образуя нечто вроде плотного магического кокона.

Зубодериха сосредоточилась. Она подошла кМедузии и, взявшись снаружи за кокон, стала скатывать его. Вначале она сложилаего пополам, потом ещё пополам и еще... Любой лопухоид, да ещё впечатлительный,не выдержал бы такого зрелища. Живого человека, маститого мага, доцента кафедры– да и просто очень привлекательную женщину! – складывали, как листбумаги. Вскоре вся Медузия стала не крупнее горчичного зерна. Когда этопроизошло, Зубодериха осторожно положила её на ладонь, ещё раз укоризненнопокачала головой и... сильно дунула.

Горчичное зерно дрогнуло и исчезло...

Генка Бульонов не отрывал ухо от банки,Палочки молчали. Играющий комментатор Демьян Горьянов был озабочен тем, чтобыни в коем случае не получить мяч. Только удрав от всех игроков своей команды,которые теоретически могли дать ему пас, он вернулся к выполнению своихобязанностей.

– Ого, сколько новостей! Не успел десятыйномер выбыть из игры, как снова в неё возвращается! А ведь с какой высотыГроттерша грохнулась, и рука вся в крови! Ну прям смотреть противно! Разве вобязанности судьи не входит ограждать зрителей от неприятных впечатлений?

– Ага! Рука! Я так и знал, что получится!Теперь Танька у меня почешется! Пусть мучается, пока не поймет, в чем дело, ине перенесет меня к себе! – восторжествовал Бульонов.

Он вытащил иголку и хотел уколоть фигурку вдругую руку, как вдруг в комнате что-то ослепляюще полыхнуло.

Решив, что взорвалась лампочка, Генка поднялголову и застыл, точно таракан, над которым взметнулась гибельная тапочка. Подлюстрой возник небольшой смерч. Когда же он утих, Бульонов увидел, что на этомсамом месте, скрестив на груди руки, стоит высокая дама.

– Брось иголку! – сказала Медузияголосом, не терпящим возражений.

– Не брошу! – паникуя, пискнулГенка. Медно-рыжие волосы высокой дамы зашипели.

Первыми в змей превратились две длинные пряди,свисающие со лба.

– Иголку! – повторила дама голосом,пресекающим все возражения.

Бульонов послушно разжал пальцы.

– А вот на помощь звать не стоит, –продолжала Медузия, угадывая его мысли, – я не переношу вопящих мальчишек,И под стол лучше не прятаться. Ты ведь не хочешь, чтобы сверху на столешницевдруг оказался бегемот. Так хочешь или нет? Отвечай, живо!

Бульонов замотал головой и поспешно выбралсяиз-под стола. Он как-то сразу просек, что это не блеф и бегемот действительноможет очутиться у него на голове.

– Браво! Ты разумный юноша! Теперь давайсюда фигурку. Бережно, не сжимай её, или в лопухоидном мире станет однимхомяком больше!

Генка робко протянул даме восковую Гроттер.При этом он случайно коснулся её пальцев. Пальцы были обжигающими.

– Странно, она сделана по всем правилам!Нет, её лепил не лопухоид, точно! Откуда лопухоиду знать про оживляющие руны настопах? Тут попахивает крепкой темной магией!

– Где ты это взял? – осмотревфигурку, с подозрением спросила Медузия.

Перескакивая с пятого на десятое, Бульоноврассказал про палочки, про золотой клубок и жертвенник. Верный нюх бывалоготроечника подсказал ему, что лучше не врать.

Медузия кивнула.

– Ну, со смычком все ясно. Тане следовалобы быть внимательнее. Не следует оставлять у лопухоидов магический предмет,даже поврежденный, а вот с тем, кто лепил фигурку, предстоит ещё разобраться. Ану-ка!

Доцент Горгонова поднесла фигурку к лицу ипонюхала её. Ноздри её классического носа брезгливо дрогнули.

– Фу, вонь какая! Нет, без болотногохмыря тут не обошлось. Но сам хмырь не сумел бы вылепить фигурку, он лишьвыполнял чей-то приказ, вонзая иглу. Он же стащил свитер! Но кто ему приказал?Ты, конечно, не знаешь? – Бульонов торопливо замотал головой.

– Разумеется, не знаешь. Да и откудатебе, лопухоиду? Так или не так? – хмыкнула Медузия.

Генка перестал мотать головой и поспешнозакивал.

Помрачнев, Горгонова стала прохаживаться покомнате.

– Думаю, дело здесь не обошлось безкаких-то старых союзников Той-Кого-Нет. Но кто это мог быть?.. Разве только...Нет, это было бы слишком скверно! Он не мог!.. Хотя, да нет, исключено! –Ме-дузия остановилась и махнула рукой, точно обрубая нежелательные мысли.

– Ладно, с союзниками я разберусьпозднее. А пока будет достаточно блокирующего заклинания, – решительнозаявила она.