Ее глаза закрылись, и она положила голову на подголовник. Никки уже любила ребенка больше, чем могла выразить это словами, но теперь, когда время родов неумолимо приближалось, она все сильнее нервничала.

Внезапно миссис А. спросила ее:

— Ты получила поздравления от своих родителей на Рождество?

Никки сглотнула и коротко ответила:

— Нет.

Некоторое время миссис А. молчала, она вела машину на скорости семьдесят километров в час, бросая взгляд в зеркало заднего вида каждый раз, когда обгоняла, а затем осторожно возвращалась в крайний правый ряд, чтобы позволить другим обогнать ее. Проявлять такое внимание к людям — в этом была вся миссис А. Ее второе «я». Мать Никки всегда занимала второй ряд, а ее отец обычно мчался на скорости около девяноста, яростно мигая фарами, чтобы ему немедленно уступили дорогу.

— Я полагаю, ты тоже не пыталась связаться с ними, — наконец произнесла миссис А.

Никки сглотнула слюну, приготовившись солгать.

— Нет, — ответила она, только это была не настоящая ложь, потому что связывались с ней они. Никки с радостью поделилась бы с миссис А. информацией, которую ей сообщили родители. Но это было бы предательством по отношению к Спенсу, обсуждать такие личные вещи, да еще до того, как она собралась рассказать обо всем ему. — Думаю, будет лучше, если мы все пойдем своим путем, — пробормотала она.

Миссис А. немного помолчала.

— Ты собираешься сообщить им о рождении ребенка? — спросила она.

Никки начала отвечать, но замолчала: Зак неожиданно толкнул ее в живот. Интересно, подумала она, ему снится сон или он слушает их разговор и пытается что-то сказать? Затем, отбросив в сторону эти странные мысли, она вернулась к вопросу миссис А., пытаясь решить, как на него ответить.

— Я думаю, — заметила миссис А., — что, когда ребенок родится, много чего изменится. Возможно, тебе лучше отложить этот вопрос до родов.

Хотя Никки слова миссис А. утешили, внутри у нее все перевернулось. Опять прозвучало слово «изменится», которое заставляло ее нервничать и испытывать желание убежать и спрятаться. Надо сказать, что до сих пор, если не считать редких всплесков гормонов, она с нетерпением ожидала того момента, как станет матерью. Большую часть времени она хотела танцевать и петь от радости, но только не в последние несколько недель.

— Думаю, — сказала она, потому что чувствовала, что должна что-то сказать, — я буду слишком занята, чтобы волноваться о них.

Миссис А. кивнула.

— Может быть, может быть, — любезно согласилась она, хотя, если судить по ее тону, совсем не была в этом уверена.

Было около двух часов, когда навигатор миссис А. объявил, что они достигли места назначения. Окончательно проснувшись и потягиваясь, чтобы размять мышцы, Никки с любопытством рассматривала дома из красного кирпича, возвышающиеся со всех сторон: одни — обшарпанные от старости и отсутствия ремонта, другие — блистающие новой краской и шикарными современными жалюзи. Миниатюрная квартирка Дэнни находилась под самой крышей дома номер сорок два, на четвертом этаже. Никки не очень хотелось подниматься туда пешком; но куда хуже этого нежелания был вернувшийся страх застать любовное свидание Спенсера и Кристин.

Она была не в своем уме, когда решила неожиданно приехать сюда. Все знают: кто ищет неприятностей, тот их обязательно находит. Она просто напрашивалась на то, чтобы ей причинили боль, обманули, разбили ей сердце, и все это — за месяц до предполагаемого дня рождения ребенка. Почему она себя так ведет? Что с ней случилось? Почему она хотела разрушить свою жизнь, когда все, что действительно имело для нее значение, — это Зак и его безопасность? Никки не понимала себя. Она не могла мыслить четко. Она стала жертвой какого-то странного психоза, который нужно поскорее взять под контроль.

Но как она могла сказать миссис А., когда они уже приехали в Лондон, что она передумала и не только не хочет смотреть дом, но и даже сообщать Спенсу, что она здесь? Миссис А. улыбнулась бы своей доброй, понимающей улыбкой, чувствуя на таком глубоком уровне, который Никки и представить себе не могла, что все совершенно нормально и нет причин волноваться.

Внезапно слова полились потоком.

— Я думаю, что, возможно, Спенс и Кристин… — Никки замолчала и резко остановилась, словно наткнувшись на кирпичную стену.

Миссис А. ушла вперед, она уже стояла у двери в подъезд. Нажав на кнопку звонка, она обернулась и переспросила:

— Прости, дорогая, ты что-то сказала?

Никки молча смотрела на нее. Она внезапно ощутила головокружение и такую усталость, словно слова и чувства смешались с небом и холодом. Ни до чего нельзя было дотрагиваться, а значит, ничто здесь не было реальным. Затем дверь открылась, и появился Спенс. От изумления он заморгал.

— Здравствуй, дорогой, — сказала миссис А.

— Ого! — воскликнул он, явно в восторге от встречи. — Что вы здесь делаете?

— Мы подумали, что хотим сделать вам сюрприз, — ответила миссис А.

Никки чуть не подскочила. Она ведь говорила миссис А., что Спенс ждет их, так почему она это сказала? Неужели у нее и правда такая сильная интуиция, что она умеет читать мысли или, по крайней мере, чувствовать, когда ей говорят не всю правду?

Когда руки Спенса сомкнулись вокруг нее, Никки расплакалась.

— Гормоны, — она одновременно всхлипывала и смеялась.

— А, так вот как вы добрались сюда, — усмехнулся он. — Наверное, они надежнее, чем «Фест Грейт Вестерн»[6]. И сколько еще это будет продолжаться? — спросил он у миссис А. — У нее же истерика, — он отстранил Никки, чтобы посмотреть на нее. — Как здорово, что вы приехали, — мягко сказал он. — Я хочу, чтобы с ребенком все было хорошо, а в этом ты разбираешься куда лучше меня.

Когда доказательства ее вины поползли у нее по щекам, она быстро посмотрела на часы.

— Это далеко? — спросила она. — Лучше бы нам не опаздывать.

— Я ведь говорил, это на соседней улице, мы даже можем пройтись. Агент только что позвонил и сообщил, что он уже на месте.

Поддавшись переполнявшим ее чувствам благодарности и облегчению, что сейчас она ошиблась и что оказалась права, когда выбрала его, Никки крепко взяла его за руку и не отпускала все время, пока они шли до места. Завернув за покрытый плющом угол здания в конце улицы, они сразу же остановились перед красивым домом с парадной черной дверью и высокими окнами, которые закрывали бамбуковые жалюзи, слегка приспущенные, словно сонные веки.

— Не может быть! — ахнула Никки от восторга.

Спенс улыбнулся:

— Круто, да? Мы с Дэном приходили сюда вчера вечером, чтобы взглянуть на него снаружи. У нас просто снесло крышу.