— Слушай, Трижды Осененный. Я не понимаю, что со мной. Но я могу с этим справиться. Наверное, — добавил он не столь уверенно. — А какое у тебя впечатление от чернобровки с навигатором?

Я пожал плечами:

— По ощущению, народ не вредный. Но по-моему, именно они хотят нас с тобой устранить.

Сказав это, я задумался над собственными словами. Допустим, Том — юнга-смертник при капитане, с которым намерены разделаться. Мистер Смоллет прилюдно объявил, что не воспользуется его услугами, однако они желали подстраховаться. А я? Кому и чем могу я помешать? Ума не приложу. Кстати, насколько я понял, Хэндс и от Сильвера избавился бы с удовольствием.

Поднявшись, я прошел в кабину, уселся на место второго пилота. В кабине был полумрак, лишь горела желтая подсветка на пульте. Снаружи сверкали россыпи звезд над черным массивом леса. Хэндс недовольно покосился на меня, но не прогнал. С минуту я молчал, глядя на его сильные уверенные руки. Похожие руки были у моего отца; только более загорелые, задубевшие от холода и ветров. И — я тщательно прислушался к себе — рядом с Хэндсом было так же тепло и спокойно, как с отцом.

— Ты хотел спросить, как мы вас нашли? — заговорил пилот.

Нашли нас с помощью тепловизора, тут и спрашивать не о чем.

— Почему вы обрадовались, когда мистер Смоллет решил не брать в рейс Сильвера?

— С Джоном трудно. Он еще потреплет нам нервы.

— А я могу вам нервы потрепать?

— Пожалуй, — после краткого молчания согласился пилот.

— А Том?

— Ну, этот больше всех, — он усмехнулся, но как-то невесело.

— Израэль, — я подобрался, не зная, чего ожидать: то ли Хэндс наставит на меня ствол лучемета, то ли поднимет на смех, — вы были бы рады избавиться от нас троих?

— Я был бы рад, если б ты убрался в салон, — отрезал пилот. — Катись.

— Раз вы не хотите со мной разговаривать, я побеседую с мистером Смоллетом, — вежливо сообщил я.

Хэндс глянул на меня странно: без злобы и без испуга, но я отчетливо ощутил его желание, чтобы я вывалился из глайдера.

— Джим, иди в салон, — сказал он спокойно. — Потолкуем на земле.

Я приподнялся. И уселся обратно. Вот только встану на ноги да открою дверь, как глайдер дернется. Меня шарахнет обо что-нибудь, приложусь башкой — и прямиком в клинику доктора Ливси. Нет уж.

— Джим, уйди! — вскрикнул Хэндс, а глайдер вдруг клюнул носом, накренился на бок — и вот так, кренясь, резко пошел вниз.

Меня сдавило, удерживая в кресле — включилась система безопасности. Хэндс яростно выругался, машина задергалась. Мы падали. Внизу был черный лес — освещенные звездами верхушки — и почему-то казалось, что звезды сыплются с неба месте с нами. Рывок — глайдер запрокинулся на другой бок; я оказался над Хэндсом. Его руки оторвались от пульта, скользнули вниз. С тягучим стоном пилот рванулся, словно желая вскочить из кресла, поднял ладони — медленно, как будто они налились огромной тяжестью, и снова бросил их на пульт. Глайдер обернулся вокруг своей оси, в хороводе пронеслись звезды. Что-то взревело, под брюхом машины вспыхнуло пламя, залило красным светом верхушки деревьев. Глайдер тряхнуло, нос дернулся вверх.

— Пошел! — заорал Хэндс.

Глайдер выровнялся, пол опять оказался внизу, задранный нос устремился к звездам, которые перестали сыпаться вниз, а прочно держались на небе. Я проглотил подступившую тошноту и усилием воли разжал стиснутые кулаки.

— Ч-черт… — выдохнул пилот. — Все целы? — спросил он по интеркому.

— Все, — отозвался мистер Эрроу. — Какого дьявола вы упражняетесь?

— Извините, сэр. Я не нарочно. — Хэндс выключил связь.

Рев аварийного двигателя смолк, пламя внизу погасло.

— Джим, — Хэндс клацнул зубами, словно удерживая проклятье, — ты нас чуть не угробил.

— Я?

Он со свистом выдохнул сквозь зубы.

— Думал, я хочу тебя убить? Кувырнуться, когда ты пойдешь в салон? Так?

— Ну… опасался, — признал я, смутившись.

— Да черт бы тебя побрал, Осененный! — взорвался пилот. — Трижды, четырежды… Птицу проклятую припер. Зачем?

Я молчал. При чем тут Птица?

Впереди показалась черная вода, цепочка огней на берегу и сияющий в ночи «Адмирал Бенбоу». На площадке возле гостиницы стоял еще один глайдер; огни были потушены.

— Джим, — тихо произнес Хэндс, — это ты вызываешь галлюцинации, а не Джон. Сегодняшний краккен был твой. И то, что ты со мной сейчас сотворил… Ты понимаешь, насколько опасен?

— Нет, — честно ответил я.

Мысли разбегались. Верить пилоту? Не верить? Галлюцинации — мои? Из-за того, что много раз Осененный Птицей? Но Тома из гостиницы я не прогонял. Это я и сказал Хэндсу.

Он посадил глайдер возле второго, с потушенными огнями. На боку чужой машины я разглядел эмблему «Жемчужной Лагуны». Лайна? Не может быть. Скорее, сквайр Трелони.

Так и есть. Сквайр ожидал нас у подножия лестницы; рядом с ним стоял капитан Смоллет. Широким шагом, сердито размахивая руками, сквайр направился к нам.

— Что стряслось? — закричал он, не успела дверь глайдера открыться. — Я думал, вы взорвались. Грохот, пламя… Том! Куда тебя носило?

Вылезший из салона лисовин молча стоял перед отцом, глядя в землю.

Мистер Эрроу подошел к Хэндсу:

— Что это было?

— Отказ ориентации в пространстве, — заявил пилот.

Первый помощник вскинул брови.

— Израэль, я не думаю, что вы лжете, — произнес он выразительно. — Я полагаю, вы ошибаетесь.

Хэндс не дал себе труд оправдываться и убеждать, а повернулся к подошедшему капитану:

— Мистер Смоллет, разрешите поговорить с вами без посторонних.

— Кто тут посторонний?! — загремел сквайр Трелони. — Капитан Смоллет! Что позволяют себе ваши люди?

— Это ваши люди, сэр, — возразил капитан. — Израэль, вы…

Сквайр не дал ему закончить.

— Как вы смеете?! — заорал он и разве что ногами не затопал. — Неделями валандаетесь, тянете резину! Корабль готов к старту? Нет? Капитан, вы уволены!

Мне было за него стыдно; Том растерянно хлопал глазами и порывался что-то сказать отцу, но тот не желал слушать.

— Корабль к старту готов, сэр, — отчеканил мистер Смоллет; в глазах вспыхнули синие огоньки.

— А-а, готов! — сквайр звучно шлепнул себя по бедрам. — Тогда мы стартуем, — он демонстративно задрал рукав и поглядел на часы на запястье, — через два часа. Вопросы есть?

— Нет, сэр.

— Повторите!

— Вопросов нет, сэр! — рявкнул капитан. — Старт — через два часа.