Борюсик стоял на тротуаре, забыв добежать до подъезда.

Что, твою мать, за дела?

Борюсик не мог решить, как ему отнестись к тому, что он увидел и узнал. Выходит, эпопея с наследством закончилась? Все счастливы, целуются и расходятся по домам? А он, как всегда, на обочине? Как так? Борюсик почувствовал себя обиженным. Столько сил было приложено, чтобы влезть в подружки и друзья этой семейки, а ему даже не удосужились сообщить?

На волне негодования он сунулся было звонить Ниночке, но вовремя одумался. Говорить-то что? Марку вообще звонить незачем. Эта сволочь ему больше не друг!

Вдоволь наобижавшись и нажалевшись себя, он отправился скорбеть в Hamlet+Jacks в Волынском переулке и завис там, чувствуя себя униженным и оскорбленным.

Из ресторана Борюсик выбрался после полуночи и, не без труда забравшись в машину, стал решать, не поехать ли бить морду гаду Стельмаху. Нет, пожалуй, сейчас он не в форме, и дело может кончиться плачевно. Тем более, что на Ниночку он был обижен гораздо сильнее. Ишь, цаца какая! Даже не позвонила обрадовать близкого друга! А с другой стороны, ей-то чего радоваться? Денежки папашины теперь делить придется!

Борюсик зашелся смехом и решил, что в отместку поедет к Нине и будет издеваться над обманутой наследницей. Он явственно представил, как Ниночка станет смущаться и хмуриться, слушая его язвительные подколы, и ему понравилась эта картина.

К дому своих обидчиков Борюсик подъехал уже в третьем часу. Пробираться пришлось окольными путями, чтобы не нарваться на лишение прав за езду в нетрезвом виде. Припарковавшись на детской площадке прямо напротив подъезда, Борюсик решил немного посидеть в машине и чуток добавить для храбрости. Достал из кармана фляжечку с коньяком, отхлебнул, зажмурившись, выдохнул и почувствовал, что готов к битве за свое человеческое достоинство и гражданские права.

Борюсик уже взялся за ручку двери, как вдруг увидел выходящего из подъезда человека. По виду подростка. Что делают эти придурки, когда их родители спят? Подросток подошел к машине, уселся в нее и стал осторожно выезжать со стоянки. Машина проехала мимо и, как ни был Борюсик пьян, он узнал и машину, и того, кто был за рулем.

Интересненько! Куда это Ниночка собралась ночью, да еще в таком странном прикиде? А вот это мы щас узнаем!

Борюсик запихнул фляжечку поглубже, вырулил из двора и поехал следом. Его азарт преследователя возрастал по мере удаления от дома, даже голова прояснилась немного от возбуждения.

Ниночка, не останавливаясь, проехала город и помчалась по шоссе. На дачу едет, догадался Шерлок. Зачем? Свидание? Вот было бы хорошо, если бы выяснилось, что Ниночка изменяет мужу-паршивцу. Как бы он тогда посмеялся! А может, ее там как раз муж и ждет? Но машина Марка точно стояла у подъезда.

Раздумывать было некогда. Ниночкина красная инфинити подкатила к дому, ворота открылись, она заехала и скрылась из виду за кустами. Борюсик проехал дальше и свернув, покатил вдоль забора. Недаром он старался ошиваться на этой даче как можно чаще. Все подходы знал наизусть. Он объехал участок и остановился около небольшого пролома в заборе. Летом рабочие выносили через него мешки со строительным мусором. Дыру, как водится, не заделали. Вряд ли хозяева об этом помнят, а он сразу сообразил, что можно незаметно подобраться поближе и узнать грязные тайны этой отличницы – Ниночки Корц.

Стоя за углом, Борюсик слышал, как хлопнула дверь машины, звякнули ключи, потом на первом этаже зажегся свет. Он осторожно прошел вдоль здания и заглянул внутрь. В холле никого не было. Борюсик прокрался дальше к освещенному кухонному окну. А вот и цаца. Зачем-то открывает дверь погреба, начинающегося прямо из кухни. Что ей там надо? Борюсик с любопытство смотрел, как Ниночка распахивает дубовую, обитую кованым железом дверь, наклоняется и начинает втаскивать в погреб что-то тяжелое. Снизу было видно плохо, он приподнялся, встав на выступ фундамента, и увидел, что втаскивает она… человека. Лица он не разглядел, потому что от ужаса свалился на землю. Его тело любезно принял свежий сугроб. Борюсик выполз из него и на карачках резво двинулся прочь от дома. Выбравшись из зоны видимости, он забежал за здание бассейна и дрожащими руками достал телефон.

– Марк, ты жив? Скажи, ты жив?

– Борис, ты что, охренел уже от пьянства?

– Нет, я не от пьянства. Я от страха. Марк, я у тебя на даче. Тут твоя жена… кого-то убила. Я думал, тебя. Но если ты жив, то тогда кого-то дру…

Жесткая рука закрыла Борюсику рот. Он дернулся, но вырваться не смог. Последнее, что он увидел, были черные прутья какого-то куста.

Когда вечером Марк вернулся, в окнах их квартиры горел свет. Значит, Ниночка дома. Обычно новогодние праздники они проводили вместе. В этом году впервые – врозь. С ним все понятно. Он подлец. Но Нина? Конечно, она была занята каталогом, но не настолько, чтобы не бывать дома самой и не требовать его присутствия рядом. Как будто она не хотела быть с ним, и поэтому всячески избегала. Когда они оставались вдвоем, она была нежна и мила, как обычно. Марк боялся, что она захочет секса, но нет. Даже намека не было. Возможно, заметив его холодность, она просто не желала навязываться?

Думая эти «подлые и трусливые», как он сам определил, думы, Марк поднялся на лифте. За дверью слышалась музыка. Что празднуем?

Ниночка вышла ему навстречу веселая и спокойная. Легкие волосы развевались, глаза блестели. Она наконец-то закончила каталог. Завтра сдаст начальству и все.

– Отпразднуем? – спросила она.

– Прямо сейчас? – растерялся Марк.

– К сожалению, нет. Завтра все закончится, тогда и выпьем. Сегодня хочу пораньше лечь. Я заварила тот китайский чай, что привез Борис. Хочешь?

Он согласился и на чай, и на чизкейк, и на свежее полотенце. Не успел раздеться, как жена уже принесла на подносе керамический чайник.

– Можно, я за тобой поухаживаю?

Она налила чай и поставила перед ним.

– Пей, пока не остыл. Мне понравился. Немножко терпкий, но не горький.

Она хотела еще что-то сказать, но тут зазвонил телефон. Сунув чашку ему в руку, Ниночка убежала на кухню. Марк попробовал. Он не сразу полюбил эти китайские вариации на тему чая. Дед приучил его к простому, черному, с пятью кусочками сахара. Нина долго и терпеливо объясняла, в чем прелесть напитка, который пах распаренной мочалкой и на вкус был как вода после вымоченного в ней банного веника. Марк поставил чашку и решил сначала сходить в душ. Может, после омовения и элитный чай зайдет лучше? Он сел на кровать, расстегивая рубашку. Что-то голова кружится. Устал или перенервничал? Лёнчик велел ему сидеть дома и ждать сигнала. Что он задумал? Надо бы ему позвонить.

Это была последняя четкая мысль.

В голове гудел набат. Марк дернулся, пытаясь во сне дотянуться до выключателя и убавить громкость. Ручка крутилась во все стороны, но звук тише не становился. Он зарычал от злости и проснулся. Голова лежала на телефоне, который звонил прямо в ухо. Марк сел, не очень ясно сознавая, где находится. Телефон надрывался. Борюсик? Этому что надо ночью?