Вот только готова ли я её выслушать именно сейчас?

Или ну его, всё может подождать и до завтра?

Разговор взрослых людей, или Кто кого

Павел

Она не спешит. А поэтому я завожусь и психую. Нервничаю, как плохой студент перед сдачей сессии. Мне чудится, что Э-Лиза сбежит. Вылезет через окно – и дёру. Я даже не заметил, как вплотную к женским раздевалкам подошёл. И когда я уже был готов ворваться, она вышла.

Умытая – ни грамма косметики. Сосредоточенная – брови сведены, губы сжаты. Целеустремлённая – её не остановить.

И прёт она на меня. Но я не из тех, кто отступает. Особенно, если мне противостоит девушка. Эта мне нравилась.

Я даже готов поддаться и сделать вид, что сдался. Пусть нападает. Глядишь – очутимся в другом измерении и плоскости. Я даже готов побыть снизу – пусть развернётся, не стесняется. Когда ещё такая возможность ей предоставится?

– Не здесь, – хватаю я её за руку и веду за собой. Она не вырывается. Видимо, от неожиданности. А как ты хотела, красавица? Я боец экстракласса. Меня суровым взглядом не впечатлить и не сбить с ног. Разве что я сам этого захочу. Но на потеху всей толпе здесь кувыркаться – не мой стиль.

Мало ли кто в этом месте ошивается? А завтра жёлтая пресса будет смаковать пикантные подробности моей почти личной жизни. Ни за что.

– У меня машина, – цедит Э-Лиза сквозь зубы.

– У меня тоже, – парирую и тяну её за собой дальше. К своему авто. – Мы недалеко, обещаю вернуть тебя в целости и сохранности. А машина твоя постоит, ничего ей не сделается.

Не успевает за ней дверца захлопнуться, как её прорывает, будто плохой мешок.

– Вы близнецы, да? Кто из вас Павлик?

Сам не знаю зачем достаю очки. Надеваю их с умным видом. Там диоптрий нет, это вместо тех, что я в клубе разбил. Э-Лиза затыкается на время. Смотрит на меня и шумно дышит. О, благословенные мгновенья бытия! Как же она прекрасна, когда молчит!

– Давай без криков. Спокойно. Ничего не случилось плохого, – увещеваю тихим голосом. Гипнотизирую мягким тоном, и, кажется, у меня получается. – Сейчас мы отъедем, зайдём в кафе, закажем ужин и поговорим. Без повышенных тонов, как двое взрослых людей.

Она кивает. Умница. Поддаётся дрессировке, и это хорошо. Замечательно. Я почти доволен.

Э-Лиза молчала всю дорогу. Я даже расслабился, считая это хорошим знаком. Самонадеянно считал, что нашёл подход к норовистой лошадке. Но такие девушки умеют удивлять.

В ресторанчике она вела себя как королева. Гордая осанка, никто никуда не спешит. Я даже вина ей заказал, забывшись. Очень хотелось посмотреть, как она крутит ножку бокала в пальцах, как прикасается губами к стеклу. Эстет во мне требовал красоты.

– Я за рулём, – напомнила Э-Лиза и попросила воды.

А затем она ела и, казалось, ничто её не тревожило, кроме смены блюд. По всем раскладам получалось, что это я должен голову ломать, как всё объяснить, а ей вроде бы как стало безразлично всё, из-за чего она кипятилась буквально несколько минут назад.

– Я тебя слушаю, – изрекла она ближе к десерту. С видом королевы, что оказывает милость нижайшему рабу её. Снизошла. Дала возможность оправдаться.

Самое страшное, я повёлся. Буквально поймал себя за шкирку, потому что уже хотел лебезить и сыпать извинениями.

– Это я бы тебя послушал, – сжимаю чашку так, что чудом ручка не отпадает. – Откуда ты со своей дорогой подругой вынырнули. С какой стати она оказалась на моём день рождении, а потом – в постели. Я знать не знаю и слышать не слышал ни о тебе, ни о ней до тех пор, пока она не появилась на пороге моего кабинета. Ничего не хочешь рассказать? – пытаюсь заглянуть Элизе в глаза. Но её не прочитать. Взгляд надёжно спрятан под ресницами.

– Сейчас всё это – уже ненужные детали, – отпивает она крохотный глоточек кофе и ковыряется ложкой в десерте. С таким видом, словно я ей туда тараканов насовал. – Уже они не имеют никакого значения. Есть упрямые факты. Ты упал с ней в постель. У вас был незащищённый секс. А теперь Юля беременна.

– Дети? Ты что-то говорила о детях? Во множественном числе? – прерываю я её умничания. Мне сейчас совершенно не до них. Есть информация поважнее.

– Да. И тогда это всё объясняет. Вас двое. Это твоя наследственность.

– Речь шла об одном ребёнке. Ставки растут? – я не дам ей овладеть ситуацией! Иначе она меня скомкает, как исписанный лист бумаги, и зашвырнёт в мусорную корзину!

– Тебя из-за одного плющило не по-детски, – ухмыляется ведьма, и я снова чувствую, что завожусь, как механическая игрушка, подвластная её рукам. – Юля боялась поломать твою тонкую психику. Решила издалека и преуменьшить размер гипотетической катастрофы. Для тебя, естественно. Для женщины что один ребёнок, что двое – разницы особой нет. Это её дети. У вас, у мужчин, всё намного сложнее. Тяжело осознать, правда, Костров?

Это она сейчас пытается прощупать меня на предмет совести. Зря старается. Я спал, когда это ненужное чувство раздавали другим.

– Если таков был гениальный план меня подловить, то подруга твоя просчиталась. По-крупному. Прежде чем прыгать со мной в постель, ей следовало бы хорошенько подумать головой о последствиях. И нужны ли они мне.

– Всё ясно, – вздыхает она и заглядывает в телефон, словно там раздают нужные и важные советы. – В любом случае, нужно было честно держать лицо и не отходить от своей линии поведения. Не морочить ей голову. Не подсовывать свою копию. Или наоборот? – сканирует она меня голубыми глазищами очень тщательно. – Павлик продолжает издеваться над Юлей, а ты – мистер Икс – в это время нейтрализуешь меня, чтобы не совала нос, куда не следует. Так вот: я больше не сую. Не нужно меня преследовать. Отзови своего пса. Мы как-нибудь сами, без вас обойдёмся. Наши дети не первые и не последние, что спокойно вырастут без отца. Ну, а может, Юле повезёт: найдётся другой кандидат на эту очень важную и почётную роль. И справится с нею куда лучше, чем человек, что до сих пор не вышел из пубертатного периода и не повзрослел.

А вот это уже обидно! Что я ей сделал, чтобы она обо мне так думала?!

– Не суёшь нос? Вот и не суй, – отвечаю не очень вежливо, потому что сдерживаться сил нет. – А мы уж сами как-нибудь разберёмся, чьи это дети, и что нам с ними делать. И я бы на твоём месте не лез к подруге. Или тебе нечем заняться, кроме как устраивать судьбы своих престарелых кумушек?

И тут я понял: я её достал. Зацепил. Сейчас грянет гром. Я увидел, как темнеют её глаза. Потрясающее зрелище!

– Сам ты престарелый вонючий козлище! – прошипела она, не рискуя повышать голос в общественном месте. Её бы энергию да в мирное русло.

– Никому не нужная замшелая старая дева! – вернул я сполна её же монетой.