Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Завязывай такое говорить, — рассмеялся я, махнув рукой.
— Я серьёзно, Сокол.
— Дам тебе! Я же не этот какой-нибудь, что покупает любовь подарками.
— Вообще-то любовь у тебя уже есть и для этого подарки не нужны, — многозначительно посмотрела она. — А за такое счастье, — явила она мне коробочку, — я хочу устроить счастье тебе. Понял?
— Кошка! — возмутился я.
— Нет-нет, — перед моим лицом помахала она указательным пальцем, — я не позволю тебе быть благородным рыцарем. Это ты, вон, с девочками-недозрелками галантным кавалером будь, а мне нужен, запятнавший похотью честь, шеф. Ты же хотя бы немного шеф?
Я не стал глушить возбуждение. Наоборот открылся ему и потому прижал к себе Кошку, упёршись затвердевшим естеством в низ живота.
— Принимается. Я твой шеф.
Она попробовала что-то сказать, но сладкая волна удовольствия сковала на несколько секунд.
— У меня так… без всяких фрикций оргазм случится.
Все мы всегда знаем как правильно: что маму с папой надо слушать, если они не полные дегенераты; что травить себя алкоголем, табаком и прочими ядами не стоит; что ложиться надо вовремя и режим соблюдать… много есть правил здоровой и полноценной жизни. Однако, можно выявить одно главное правило, которое обычно срабатывает — если стоит выбор между плохим, но желанным, с другой же стороны хорошее, но скучное, мы выбираем первое. Покуда можем, покуда позволяют обстоятельства и здоровье.
Я грубо затянул Кошку в здание. Прижал грудью к стене. Левой ладонью крепко зажал рот, а правой с силой шлёпнул по попе:
— Выгни её назад!
Она тут же выполнила приказ. Я сжал сначала ягодицу, а потом сразу спустился ниже и надавил, сквозь ткань нижнего белья и штанов, на горячий бугорок. Тут же ощутил, как душистая влажность окутала пальцы. Поднял их, чтобы удостоверится в безумности аромата и скорее вернул, принявшись довольно грубо ласкать Кошку.
Она начала покусывать пальцы и лёгкими стонами толкаться в них. Я с трудом удержался от соблазна, чтобы не запустить уже ставшие мокрыми от слюны пальцы ей в рот — забудется ещё и разнесётся на весь лагерь понятный всем звук.
А вот погрузиться в её жаркие глубины мне ничего не мешает. Я быстро оказался сзади, крепко прижавшись через ткань к попе, а рука, уже спереди, нырнула под нежную ткань белья. Проникновение Кошка встретила пылким стоном.
Я только разошёлся в ласках, стараясь и про умасленный клитор не забывать, и не сосредотачиваться только на нём, как вдруг на Кошку обрушился оргазм. С трудом удалось сдержать полукрик, полустон. Всё тело обратилось на миг в камень, потом лишь на долю секунды обмякло и снова её лоно крепко сжало пальцы.
Конвульсивная нега сошла на нет и Кошка едва не повисла на моих руках. Немного придя в себя, она повернулась и очень озадачено взглянула мне в глаза.
— Похоже, ты хочешь побольнее разбить мне сердце.
Сложно удержаться от реплики.
— Почему бы и да?
— Чего? — прыснула она.
Я прижал всё же посильнее и говорю:
— Тебе сейчас хорошо?
— Как никогда раньше, — с чувством поведала она.
— Так чего голову себе и мне порочишь? Наслаждайся, пока смена идёт.
— Я так не умею.
Я слегка стукнул её в лоб своим.
— Учись. Не всё коту масленица.
— Да какая тут… а-а-а, вот ты о чём, — озарилась Кошка. — Хи-хи! Ладно, Сокол. Я постараюсь. Только давай кое-что выясним.
Она выпуталась из объятий, отступила на шаг и грозно уставилась.
— Как опять так вышло, что вместо того, чтобы трахнуть меня, — тут она сделал голос тише, — ты прибавил к одному подарку другой?
Я невольно огляделся. Вроде никого.
Не сдержав смех, озвучиваю мысль:
— Некондиционку раздаю.
— Чего?
— Да, говорю, на складе много товара негодного скопилось, вот и раздаю по акции.
— Это ты сейчас меня обидеть хочешь? — решила Кошка всё же уточнить.
— Это я к тому, что бери, пока есть. Потом не будет. Буду султаном в своих, ха-ха, апартаментах лежать, а ты стараться ублажить, чтобы не разгневался.
В сравнении с Мышью, Кошка соображает много быстрее, но даже ей потребовалось несколько секунд, чтобы отдаться смеху.
— Ладно, Сокол. Запиши там тогда, что я должна ещё больше.
— То-то же, — жирно улыбнулся я. — Люблю держать людей на крючке.
Сам «кукан» я изобразил теми самыми пальцами, что ещё недавно были в Кошке. Хохот, которого можно не скрывать, сотряс домик и вырвался на улицу.
Радостный и посвежевший, после душа-то, я направился к столовой. До обеда ещё больше получаса, но для вожатых есть спецусловия. Особенно для меня.
Не то что бы я хотел поесть раньше других, но попить в ожидании чайку с печеньем можно.
— Гриша, а вы чего не на занятиях? — заметил я мило сидящую на скамейке парочку. Пусть даже оба они не по-юношески развиты.
— Привет, — вкинул он руку, на пару с Каролиной. — А Кристина же ушла, мы задания выполнили все и вот, решили немного сменить обстановку. А то шумно там.
Я кивнул, подходя.
— Как утром всё прошло? Слушаются вас?
— Мне кажется, что у Кэр получалось лучше, — с толикой огорчения сообщил Гриша. — Я, как ни пытался, не смог нормально организовать тренировку.
— Думаешь? — посмотрела она. — А мне показалось, что мы больше дурачились и болтали.
— Ну ты же видела, что творилось у меня.
— Знаешь, всё-таки я думаю, что ты хорошо справился, — серьёзно и проникновенно сказала Каролина. — Мы же с тобой давно тренируемся. Уже привыкли, повторения и вообще движения делаем чётко, особо не задумываясь. А им сложно пока.
— Так, ребята, — хлопнул я в ладоши и потёр, — вижу, что вы хорошо постарались и поэтому хочу пригласить на чай, кофе или что-то ещё по вкусу. Здесь, в нашей столовой.
— Так скоро же обед, — отозвалась Каролина.
— Ну-у… — задумался я. — Значит вам пора пить водичку и добавки.
— Это верно, — поднялся Гриша. Как всегда серьёзный и собранный.
Время минуло незаметно, поэтому до начала мы только и успели, что рассесться, да принести себе напитки. Решили, что подождём пока все разберут обеды и уже потом пойдём за своими.
Первым присоединился Марк, а следом и Настя подошла к столику. Озадаченный взгляд лёг сначала на Каролину, а потом упёрся в меня. Я запоздало понял, чем это грозит, как моя чудная нимфа уже гневно развернулась и пошла прочь.
Без спешки, но всё же скорее, я встал и подхватил удобно попавшийся поднос. Якобы пошёл за обедом.
— Погоди сердится, принцесса, — шепнул я ей, нагнав через два столика.
— Почему она на моём