Анастасия, ты прекрасна! - Владимир Атомный

Фрагмент 1

Глава 1. Заселение

— Дорогу! — стегнуло по ушам, стоило открыть дверь из комнаты.

Я выглянул посмотреть вслед мчащейся Бурёны — нашей поварихи. На носу начало смены, а она носится даже не подобающе прозвищу или фамилии Коровина, а как дракон с вот-вот расколющемся яйцом. Но понять можно — дети «новых русских» должны кушать не просто разнообразно и вкусно, самое главное — безопасно, а тут нужно контролировать каждый заказ и привоз продуктов. Да и кухонным работникам спуску не давать.

Я степенно вышел и притворил ещё старорежимную дверь, только окрашенную новой краской. Почистить и смазать замок успел зимой, так что в пазуху щеколда вошла с приятным звуком. Я сделал глубокий вдох и выдох, возвращаясь в безмятежное состояние.

Причин беспокоиться нет, благодаря тому, что в лагере я ещё и сторож, помимо вожатого, за долгие месяцы простоя подготовил и сделал всё необходимое. Это удобно, и неплохо выделяет на фоне других. Стараюсь придерживаться образа человека у которого всё под контролем и проблемы решаются вовремя, хотя это не всегда так. Бывает, приходится ещё больше хитрить и скрывать косяки, но иначе нельзя. Смертельно опасно. Буквально.

— Ты куда смотрел, дармоед? — бушует на улице повариха, наседая на помощника. — Это по-твоему картопля? Это картопля?! Да из твоего носа лучше, чем эти конские какахи!

Предмет спора оказался у неё в руке. Потрясая овощем, как мясистым кулаком, Бурёна уже загнала бедного паренька в угол между крыльцом нашего жилого корпуса и деревьями, высаженными по периметру.

— Ан Михална, будет вам страсти нагнетать, — вмешался я, облокотившись на перила. — Я осенью брал мешок, так и то всякая попадалась. Сейчас уже нигде хорошей нет.

Пыл зрелой женщины поугас, оседая словно бы вместе с белоснежным фартуком. Она глянула из под жёлтых кудрей, выпавших из чепчика, да и говорит:

— У нас тут не там! Я, простите, всяким дерьмом дитин кормить не намерена. Имейте в виду.

Погрозив нам обоим пальцем, пышнотелая хозяйка кухни поплыла в сторону хозяйства. Парнишка благодарно заулыбался и кивнул.

— Валера! — протянул он руку. — Можно Валя или Валёк.

— Александр, — пожал я. — Саша можно только в кругу своих. А если работаем со сменой, то Александр Сергеевич.

— У-у-у! Типа Пушкин?

Я подмигнул.

— Стихов не пишу, но стреляю метко.

Он прикола не понял и поспешил за начальством на кухню.

Есть у нас в лагере Эконом, иначе — Хмуренко Анатолий Сергеевич. Занимает официальную должность заместителя директора «Лесной сказки», но среди коллектива быстро заимел подходящее прозвище. Курирует не только лагерь, но и несколько других бизнесов шефа, по сути контролируя все дела за немалую зарплату.

Хмурый, небольшого роста, любит костюм тройку без галстука. Всегда на связи, а когда шибко озабочен проблемами, начинает начищать туфли. Курить не может, ибо врачи пригрозили раками всех дыхательных путей, включая даже губы. Теперь жуёт жвачки. При его крайне озабоченной мимике это выглядит довольно комично, с уклоном в трагедию.

Признаться, о делах в лагере я знаю больше него. Уже третий год живу на территории и просёк все левые движения, какие вообще возможны. Та же Коровина, хоть и придерживается образа добродушной кухарки, но своего не упустит. Часть продуктов благополучно не попадает в отчёты или списывается в утиль. В курсе дел её бессменный заместитель, а по совместительству сын. Ну и я. Ворует, по сути, не много. Я бы, наверное, уже давно вылетел из штата. Двадцать пять лет небольшой срок, чтобы уметь обыгрывать опытных акул, вроде Бурёны, просто так сложились жизненные обстоятельства, что я был вынужден заматереть. Всё заранее подготовил и когда Анна Михайловна изволила одарить меня елеем своего голоса, выговаривая при том угрозы и обзывательства, я в пару предложений сбил с неё спесь.

Эконом мне доверял. А я ему. Да и как иначе, если он мне, по сути, спас жизнь? Это наша большая тайна. Можно сказать: баш на баш. Я кое-что знаю о нём, а он обо мне. Что бы не случилось со мной, Коровиной пришлось бы так же. Мы теперь большие товарищи с ней.

Прокрутив всё это в голове, под всплывшую ухмылку на лице, я развернулся и пошёл открывать водоснабжение в домики для посетителей. Надо будет и свет дать, а потом всё проверить. Глянул вверх: погода хоть и с хмарью, но вроде без дождя на вечер. Не люблю заселять шумную школоту под дождём. Итак придётся взмокнуть.

На Кошке и Звонаре постельное бельё. Часы показывают уже три, а оба обормота ещё с города не вернулись, бросив работу на половине: испугались, что не хватит запасов бухла. Взяли традицию праздновать заселение каждой смены. Меня затянуть им не удалось, ибо уже давно знаю, что стоит выпить, как из меня начинают лезть откровения. Что весьма чревато. Обычно с ними начинает пить Мыша — наш четвёртый вожатый, моя тёзка, если по паспорту, но с ней развлекаться вообще никак. Где-то после пятидесяти грамм, её и так пустые глаза совсем тухнут, она безмолвно встаёт и уходит спать. Вроде бы и пили вместе, а словно и нет.

Я прошёлся вдоль жилого корпуса ко входу в подвал, где расположена техническая комната. Всё это — наследие Красной империи. Долгое время после развала Лесная Сказка простаивала, переходя из рук в руки, как трофей бандитских разборок. Коммуникации ржавели, а инфраструктура дряхлела. По итогу всех перипетий, красивейший летний лагерь достался бизнесмену Хапайло Василию Андреевичу. В сердце природного заповедника, с проложенной дорогой, обеспеченный электричеством, водой и канализацией, комплекс был всё же очень лакомым куском.

Не без проблем. Собственно, с изрядным количеством которых мне пришлось познакомиться. В ещё той жизни, пока не жил в лагере в качестве сторожа и вожатого, я был совершенно не хозяйственным и малодисциплинированным человеком. Если бы кто из тогдашних друзей сказал, каким стану через три года, да или даже просто предсказал причину появления в лагере — я бы даже не смеялся. Чего с дебилов возьмёшь?

Но пришлось заставлять себя быть полезным Эконому. Уже и не вспомнить, сколько всего я переделал по электричеству и сантехнике. Очень помог интернет. Сейчас, спускаясь в тёплый, немного сырой подвал с разводкой всех коммуникаций лагеря, я не могу сдержать пафосной и наполовину просто радостной улыбки. Все краны новые, крутятся, не бегут, подписаны, где надо продублированы. Очень сильный страх перед смертью, в своё время, заставил меня проявить чудеса хозяйственности. На своём