– Не буду спорить. Но как он снова связался с Беликовым?

Оказалось, что Роман таким же чутьем в бизнесе похвастаться не мог. Он ушел из одной фирмы, попробовал основать собственную, но быстро прогорел. Вернуться мешала гордость, он начал строить карьеру отдельно. Добился неплохих результатов на руководящих должностях, но все в чужих компаниях. При этом за успехом «Уайт Фокс Групп» он наблюдал постоянно – и отчасти считал своим, хотя оснований как таковых и не было.

Поэтому, когда Трофим позвал его обратно, отказываться Беликов не стал. Зоя назвала это очередным актом благотворительности, а вот сам Роман вряд ли так думал, хотя жест друга все равно ценил. С тех пор он работал честно, подставить Трофима никогда не пытался, оправдывал оказанное ему доверие всеми силами.

А потом Лисицын умер. Несчастный случай, никто не мог ожидать – как гром среди ясного неба! Роман был искренне подавлен, но не думать о перспективах не мог. Кто способен справиться с руководством лучше, чем он? Он ведь и так в совете директоров, а еще его можно считать одним из основателей группы компаний! Беликов был убежден, что конкурентов у него нет, разве что табличку со своим именем на дверь кабинета Лисицына не повесил.

И тут появилась Нина. О ней не то что не знали – просто забыли, никому и в голову не приходило принять ее во внимание. После аварии она просто исчезла из виду, Трофим всюду появлялся исключительно с пасынком. Но женщина вернулась в игру решительно и сразу предъявила свои права на компанию.

Беликов поначалу считал, что она дискредитирует себя сама. На что вообще способна довольно молодая девица? Да она запутается, испугается и сбежит! Это же серьезный бизнес, ее сожрут заживо! Тем более что она нездорова, сама толком передвигаться не может, в офисе ни разу не появлялась… какие у нее шансы на успех?

Но и здесь расчет Беликова подвел. Нина, несмотря на все ограничения, оказалась чуть ли не диктатором. Помогло ей еще и то, что на ее сторону перешел личный ассистент Трофима Павел Некрасов. Роман еще немного повозмущался, но не слишком громко, потому что новую начальницу побаивался.

Когда стало известно об обвинениях в адрес Нины и она сбежала, Роман вздохнул с облегчением. Теперь точно никто не сможет ему помещать! Обнародованное завещание Трофима он не спешил принимать всерьез. Отцовская любовь слепа, а он-то реальность оценивает объективно! Максим слишком молод, чтобы принять руководство, да и склонности к этому не имеет. Ведь он два года был безропотной тенью Нины!

Но нет, мальчишка оказался не так прост. Он не страдал юношеским максимализмом и сам признал, что не потянет руководство. Зато он нашел другой выход: пригласил Марка на роль официального заместителя. Международный специалист, да еще и гражданин Германии, с ходу показался многим очень удачной кандидатурой.

А вот Беликов рвал и метал. Он на каждом углу вопил, что не допустит передачи власти «самозванцу»…

– Потом он вдруг резко успокоился, – завершила Зоя. – Хочется верить, что поумнел, не мальчик ведь уже! А то, что немного ворчит при личном общении… Вы уж простите. Амбиции!

Она, похоже, была свято уверена, что ни на что действительно серьезное Беликов не способен. Для нее он так и остался семилетним мальчиком, которого она когда-то приняла в первый класс.

Марк же смотрел на все это с несколько иной позиции. Почему Беликов резко прекратил угрозы? Почему кажется окружающим спокойным? И произошло это примерно в тот же период, когда начались проблемы с документами!

– Я пойду, пожалуй, – Зоя направилась к выходу. – Надо посмотреть, как там девочки управляются. Приятно было познакомиться!

– Да, мне тоже, – рассеянно отозвался Марк.

О знакомстве, приятном или неприятном, он вообще не думал. Он снова и снова прокручивал в памяти слова женщины. Хотя там ответ не найдешь – она ведь и сама правду не знала!

Ему оставалось лишь гадать, не мог ли Беликов, изначально относившийся к новой начальнице настороженно, проникнуться слишком уж глубокой симпатией к Нине Лисицыной…

После того что она увидела, выбор оскорблений и насмешек у нее был богатый. Максим понимал это. Готовился. И… ничего не услышал.

С утра он вообще не видел Еву. Потом она появилась на кухне, когда он обедал.

– Больше не боишься быть здесь?

Это могло бы быть издевательством, если бы не было произнесено с таким безразличным лицом. Ее равнодушие позволило ответить честно:

– Боюсь. Мне до сих пор кажется, что на меня кто-то пялится! Но что мне остается? На улице, думаю, минус сорок! Мы тут заперты…

– Во-первых, около минус тридцати. Но при длительном нахождении снаружи ты разницу с минус сорока быстро перестанешь замечать. Замерзнешь, и все. Во-вторых, на тебя действительно смотрят. Здесь очень много камер.

Как будто без нее он не знал! Максим не понимал, зачем изначально строился этот дом, но теперь все здание превратилось в одну большую съемочную площадку. Он не искал камеры, потому что не видел в этом смысла. Если он разобьет проклятые объективы, у Нины появится больше причин для мести, только и всего.

Хотя… может, оно и не так уж плохо? Покончить с этим раз и навсегда!

«Еще рано, – убеждал себя парень. – Еще есть шанс, что нас найдут».

– Я не о камерах говорю.

– О чем тогда?

– Ну… это… о призраках!

Ева смотрела на него в упор. Не смеялась, вообще никак не выдавала свои эмоции. Смотрела, и все, и ее бледные глаза завораживали.

– Ты все еще не понял? Ты не заходил в гостиную?

– Не буду я туда заходить!

– Нужно. Знаешь, что лучше всего побеждает страх? Осведомленность. Страх рождается от невежества и сомнения. Знание его нейтрализует. Когда ты четко понимаешь, что происходит и почему, уже не так плохо. Иди со мной.

Отказать ей не так сложно, вряд ли она будет настаивать. Но Максиму и самому было любопытно, что она способна показать. Зайти в гостиную в одиночестве, к своему стыду, он не мог, только не после этой ночи.

Она же не видела в произошедшем ничего особенного. Ева подошла к ближайшему манекену, женщине, застывшей возле дивана, и остановилась рядом.

– Она на тебя смотрела?

– Не помню… Я в темноте вообще не видел, кто на меня смотрит!

– Не суть. Они все примерно одинаковые.

Девушка присела на корточки рядом с куклой и отодвинула в сторону ее ногу. Пластик издал резкий звук, но все же не треснул, изгибаясь и позволяя увидеть, что скрывается под ним.

Нога манекена закреплялась на полу не только металлическим штырем. Из нее вниз тянулись три разноцветных провода, исчезавших под досками.

– Это машины, – прокомментировала Ева. – Очень сложные и очень дорогие. Не могу назвать их роботами. Количество их движений ограничено. Они больше похожи на механические игрушки. Вроде тех, что используют в комнатах страха. Но дороже.