– Нет. Это не так.

– Ты испытываешь те же чувства, что и любой другойчеловек. Ты не мог быть там счастлив. Никто не смог бы. Ты не хочешь бытьпохороненным в Нигде. Если бы я была мертва, я бы возненавидела это место.

Последние слова она произнесла с такой силой, что и самаудивилась. Ангел отвернулся.

Джиллиан почувствовала свое преимущество. Она наступала.

– Да, возненавидела бы! Вертеться, как на привязи,вокруг одного и того же места, глядя на то, как другие живут и чувствуют. Быть ничем,заниматься ничем, не считая мелких пакостей, насылаемых на людей. Разве этожизнь?.. – Она осеклась, поняв свою ошибку.

Он болезненно усмехнулся:

– Жизни у меня нет.

– Ладно, не придирайся. Разве это существование? Тызнаешь, что я имела в виду. Это же гадко, мерзко, это отвратительно!

Лицо Ангела передернулось, как от боли. Он вихрем унесся отнее. И впервые с момента их встречи Джиллиан заметила, что он в смятении. Онметался, как животное в клетке, и его волосы развевались, будто на ветру...

Джиллиан торопилась закрепить отвоеванное преимущество.

– Это ничем не лучше, чем гнить там. – Она пнуласухую траву у могилы.

Он стремительно вернулся обратно, и глаза его сверкнулинеестественно ярко.

– Джиллиан, ты что, не понимаешь? Я и есть там!

Вся ее кожа покрылась мурашками, и она на мгновение лишиласьдара речи. Невероятным усилием воли она заставила себя успокоиться и спросиларовным голосом:

– В этой могиле?

– Нет, но я покажу тебе где. Хочешь?

Королевским жестом он пригласил ее спуститься с лестницы, пропускаявперед. Джиллиан заколебалась... и пошла, чувствуя его присутствие за спиной.

Сердце у нее дико колотилось. Они словно соревновались, ктокого быстрее уничтожит.

Но она должна была это сделать, должна заставить егоговорить, добраться до его гнева, боли и отчаяния и все узнать.

Они соревновались, чья воля сильнее, кто крикнет громче, вком меньше жалости, кто дольше продержится...

Приз – душа Ангела.

Она чуть не слетела с лестницы. Слишком темно, чтобыразобрать, куда ступаешь. «Кроме того, – отметила она про себя, –становится все холоднее». Что-то похожее на ледяной ветер пронеслось мимо нее –и сияние осветило тропинку впереди. Ангел шел по ней, не оставляя следов наснегу. Джиллиан, спотыкаясь, спешила за ним.

Они направлялись в сторону нового участка кладбища. И мимонего – на самый новый.

– Здесь, – сказал Ангел и повернулся к ней лицом.Его глаза блестели, словно от слез. Он стоял, облокотившись на могильныйпамятник, и освещал его сиянием собственного тела.

Джиллиан охватил озноб.

Это было именно то, что ей нужно, именно то, о чем она егопросила... Но все же при виде его могилы у нее волосы встали дыбом.

Он похоронен здесь. Здесь, под этим могильным холмом,покоится тот, кому она так доверяла… и кого так любила... Под звук его голосаона засыпала вечером и просыпалась по утрам...

И этот человек, оказывается, лежит в гробу! Если только ужене рассыпался в прах. Нет ни золотых волос, ни прекрасного лица, ни мягкойулыбки... Осталось лишь прочесть его имя, выгравированное на камне.

– Я здесь, Джиллиан, – пропел он с завываниемиз-за гранитной плиты, изображая из себя вампира. – Подойди и поздоровайсясо мной.

Он рассмеялся... с ненавистью. Дико, безрассудно, горько.Сейчас он способен на все.

Но, вопреки логике, сковывавший Джиллиан ранее болезненныйужас вдруг рассеялся.

И слезы хлынули у нее из глаз в три ручья, леденея на щеках.Она рассеянно вытирала их, медленно опускаясь на колени перед могилой.Казалось, она забыла о том, что Ангел стоит рядом.

Джиллиан молитвенно сложила руки, склонила голову и застылав немой мольбе Богу, божеству, кем бы он там ни был.

Потом она сняла перчатку и голой рукой аккуратно расчистиланадпись.

На гранитной плите с округлым верхом было написано: «Слюбовью нашему сыну Гари Фаджеону».

– Гари Фаджеон, – прошептала она нежно и взглянулана фигуру за камнем. – Ты – Гари?

В ответ он попытался рассмеяться, но смех получилсянатянутым и фальшивым.

– Приятно познакомиться. Я жил в Стэрбеке, мы почтисоседи.

Джиллиан опустила глаза. Дата рождения – восемнадцать летназад. А дата смерти – прошлый год.

– Ты умер в прошлом году. Тебе всего семнадцать?!

– Маленькая дорожная авария, – объяснил он. –Я был мертвецки пьян.

И опять дико расхохотался.

Джиллиан вспомнила о своей задаче.

– Господи, неужели? Значит, ты на славу повеселился прижизни?

– Что есть жизнь? – Он зло оскалился. – «Гори,сгорай, короткая свеча...» или что-то в этом роде.

Джиллиан не позволила ему себя отвлечь.

– Что ты натворил? Самоубийство? Это и есть твоепреступление? А что за незавершенное дело?

– А тебе необходимо все у меня выпытать, да?

Ладно, отступим, – он пока не поддается. Может, стоитиспробовать некоторые женские приемы?

– Я думала, ты доверяешь мне, Ангел. Я думала, мыпредназначены друг другу и у нас одна душа...

– Думала? Но теперь ты знаешь, что нет... потому что тынашла свою настоящую любовь – – этого ублюдка. – Гари внезапно улыбнулсясвоей великолепной улыбкой. – Ну и пусть! Пускай у нас и не общая душа,но, знаешь, мы связаны. Мы родственники. Дальние, однако родствопрослеживается.

Джиллиан уронила руки. Догадка поразила ее, она впилась внего взглядом. Нет, она была не совсем уверена.

Впрочем, она и раньше чувствовала...

– Тебя никогда не удивляло, почему у нас одинаковыйцвет глаз? – Он смотрел на нее сверху вниз. И в обступившей их тьме глазаего сияли, как синее пламя. – Я имею в виду, они не совсем обычные. Такиеглаза были у твоей прабабушки Элспет, а также у ее брата-близнеца Эммета.

Близнецы!

«Ну конечно! Потерянные дети Харман, сказала Мелусин. Элспети Эммет».

– И ты...

Он ухмыльнулся.

– Неужели дошло? Да, я правнук Эммета.

Теперь Джиллиан многое поняла. Ее мысли неслись галопом.

– Так ты тоже колдун. Поэтому ты знаешь и заклинания, имагические ритуалы, и еще много чего. Но как ты узнал о своем происхождении?

– Пришли какие-то идиоты из Рассветного Круга, –сказал Гари. – Они искали потерянных колдунов и смогли вычислить потомковЭммета, Мне рассказали достаточно для того, чтобы я понял, какой силой обладаю.А потом я велел им убираться.