...не для праздных ушей я сочиняю стихи.

Нет, и в морозном краю у гетов, под знаменем Марса,

Книгу мусолит мою центурион боевой.

Наши стихи, говорят, напевают в Британии даже —

Что мне? Не знает о том вовсе мой тощий кошель.

Вне всяких сомнений, прибыль получали книготорговцы. Тогда, как и сейчас, авторы писали не для того, чтобы только зарабатывать деньги, но зачастую довольствовались тем, что их произведения увидели свет, надеясь, что их взгляды будут обсуждаться и им, возможно, удастся таким образом воздействовать на другие умы, чтобы те приняли мнение и веру, которые они сами считали правильными и важными. Писали многие, даже устраивали публичные прочтения в надежде на славу, как некоторые писатели теперь появляются в телевизионных программах. Цицерон, взгляд которого был устремлен в будущие поколения, говорил, что гораздо больше озабочен тем, какого мнения будут о нем сотни лет спустя после его смерти, чем тем, что болтают о нем его современники.

Более ощутимые награды могли изливаться на людей, которые достигли славы своими произведениями и ораторским искусством. Их выдающееся мастерство иногда признавалось таким образом, что многие более поздние писатели жаждали возрождения такого обычая; ведь благодарные поклонники когда-то оставляли писателям наследства. Цицерон извлек очень неплохую выгоду от такой посмертной щедрости и считал делом чести хвастаться такой своей удачей. Вергилию и Горацию в следующем поколении не пришлось ждать, пока их богатые друзья умрут; ведь они обрели живого покровителя в Меценате, верном друге императора Августа, и могли вести праздную жизнь, пользуясь его добротой и щедротами императора.

Память о подобным покровительстве побуждала более поздних писателей надеяться на подобные привилегии и обмакивать перья в едкую кислоту, когда они не поступали, отсрочивались или были не столь велики. «Были бы Меценаты, Флакк, в Маронах[36]недостатка не будет», – говорил Марциал, хотя понимал, что это было не совсем правдой. Однако он не делал секрета из своей надежды на покровительство. «Ну а какие бы мог писать я бессмертные свитки... – говорил он, – если бы нам божества вернули Августа с неба и Мецената они, Рим, даровали тебе!» Позднее некоторые богатые люди включали писателей в круг своих клиентов, но никогда больше покровители не были столь щедры и проницательны, как Меценат и Август. Поздние императоры иногда находили посты для людей с литературными способностями, но это было совсем иное, чем досужая праздность Вергилия или Горация.

Если общество и чувствовало какой-то долг по отношению к одаренным писателям и ораторам, вряд ли он оплачивался адекватно в практическом выражении при их жизни. Платон, Теренций, Катулл, Цицерон, Лукреций, Вергилий, Гораций, Ливий, Овидий, Тацит и другие римские писатели, чья известность и круг читателей с веками становились все шире, очевидно, не могли воспользоваться той огромной ценностью, которую, можно сказать, создали их произведения. Но это верно по отношению ко всем гениям, и глупо пытаться оценить их произведения в денежном выражении.

Тысячи, а может быть, и сотни тысяч римлян находились в столь опасной близости к черте бедности, что их главным стремлением в жизни было лишь раздобыть достаточно хлеба на каждый день. Несмотря на огромную власть и богатства Рима во время империи, язва хронической бедности разъедала его правителей и умеряла блеск их имперского величия. Чтобы понять это, обратимся к истории, поскольку это было старой проблемой, которая постоянно становилась все острее и острее с тех пор, как возделывание сельскохозяйственных культур для собственного пропитания в непосредственной близости от Рима прекратило оправдывать себя экономически во II веке до н. э. Немногие римские правители осознавали рост безземельного плебса, чьи небольшие наделы были поглощены либо крупными скотоводами, которые вследствие масштабности своего предприятия могли получать с земли прибыль, либо пригородным строительством, которое, с точки зрения сельского хозяйства, обедняло и делало землю непригодной. Во второй половине II века до н. э. за решение этой проблемы энергично взялись инициативные аристократы, братья Тиберий и Гай Гракхи. Их судьба, как и многих других, которые пытались помочь беднякам за счет богатеев, уготовила им смерть от рук противников-аристократов, но до этого младший брат, Гай Гракх, успел заложить основу единственного средства, которое когда-либо могли найти римляне, от хронической бедности тысяч римских граждан. В 123 году до н. э. он сделал так, чтобы раз в месяц правительство республики продавало 5 модий, или около 72 фунтов, пшеницы каждому гражданину по фиксированной цене 6 1/3 асса – цена, приблизительно равная затратам на ее выращивание на Сицилии и в Африке. Государство должно было оплачивать транспортировку зерна и конечно же любые сверхзатраты, если вследствие плохого урожая цена превышала эту гарантированную стоимость. Государство легко могло позволить себе подобную схему, которая финансировалась не за счет более состоятельных римлян, а за счет провинций, которые облагались налогами, поскольку на протяжении большей части II и всего I века до н. э. налоги с римлян больше не взимались. Признанным долгом Римской республики всегда было обеспечение ее граждан достаточным запасом зерна. Гай Гракх, чьи взгляды повергли во гнев придерживающихся традиций скупых римлян, которые ненавидели любое вмешательство в экономическую жизнь, имел другие, более радикальные планы «поделить богатства», ограничив размеры больших имений. Врагам, которых он приобрел из-за своих замыслов, удалось убить его, но его план продажи определенного количества пшеницы римским гражданам остался. Попытки консерваторов отменить его были не слишком решительными, за исключением реформы при диктаторе Сулле в 82 году до н. э. Но реформа Суллы недолго продержалась.

Начались беспорядки; тогда для того, чтобы заручиться политической поддержкой для Юлия Цезаря, его сторонник демагог Клодий провел закон, по которому зерно должно было раздаваться бесплатно. Гракх даже в самом благосклонном настроении никогда не предлагал ничего подобного. После этого очень скоро 320 000 римлян впервые получили свой основной продукт питания бесплатно и за счет других людей. Цезарь был ответственным за раздачу зерна, точно также как и за щедрые бесплатные развлечения для толпы. «Хлеба и зрелищ!» – таков был демагогический метод Цезаря для счастья римлян, пусть даже временно, пока он не сможет выработать долговременные планы. В результате этого бедные земледельцы в окрестностях Рима прекратили борьбу за выращивание собственного жалкого урожая и стали стекаться в город. Поскольку бесплатное зерно выдавалось только гражданам Рима, многие рабовладельцы стали освобождать своих рабов для того, чтобы им больше не приходилось их кормить. Таким образом, быстро рос праздный, полуголодный городской плебс. Если и есть доля истины в том, что все люди при определенных условиях склонны к паразитированию, то история Рима показывает, что как ни ужасно, но это относится к их подавляющему большинству.

Рис. 41. Меры для зерна