Кроме того, существовало множество больших складов и магазинов; некоторые из них специализировались на товарах одного вида, таких как бумага, свечи, восточные специи и так далее. Определенные улицы славились своими лавками. Улица Этрусков во времена империи считалась одной из самых больших торговых улиц Рима. Там можно было найти всевозможные лавки – рыбные, фруктовые, торгующие благовониями и духами, а также лучшими шелками. Элегантные римляне, которые всегда презирали торговлю и лавочников, не слишком лестно отзывались об этой улице. Еще во времена Плавта о торговцах на этой «Этрусской» улице говорили, что они столь корыстолюбивы, что готовы продать самих себя.

Рис. 38. Безмен

По мере того как процветал и расширялся Рим, став столицей всего тогдашнего мира на протяжении первых четырех столетий нашей эры, специализация его лавочников становилась более выраженной, точно так же, как это происходило в Лондоне, Нью-Йорке, Париже и других больших городах. На пике римского величия в более поздние времена книготорговцев и торговцев кожами, которые извлекали выгоду из одного и того же сырья, вне всякого сомнения, именно по этой причине можно было найти вместе на улице Аргилет, которая проходила к северу от Форума в направлении района рабочего класса Субуры. Этого места следовало избегать. В Субуре, кишащей людьми, шумной, грязной, вонючей, было полно маленьких лавочек, куда бедные жители Рима отправлялись за яйцами, капустой, хлебом и теми немногочисленными предметами первой жизненной необходимости, которые они могли себе позволить. Там также можно было найти множество цирюльников, сапожников, торговцев скобяными изделиями и лавок, торгующих дешевыми тканями, где всегда толкалась пестрая толпа, среди которой было много рабов, отправленных хозяевами с различными поручениями. Хотя, видимо, большинству римлян, как современным парижанам, либо самим, либо через своих рабов, приходилось искать и приносить большую часть того, в чем у них возникала необходимость, с рынка. Разница состояла в том, что женщины предоставляли хождение по лавкам и покупки мужчинам, за исключением покупок ювелирных украшений, одежды и предметов роскоши для себя. Ежедневной доставки к дверям молока и хлеба или регулярных поставок бакалеи, как в англосаксонском мире, тогда не было.

Рис. 39. Сапожник

В то время как многие из этих оживленных рыночных сценок не покажутся странными сегодня, особенно тем, кто видел итальянские города с их небольшими магазинчиками, прилавками и палатками, выходящими прямо на улицу, некоторые сценки и запахи показались бы очень странными. Свинья в лавке булочника удивила бы лондонца или парижанина, но в Риме, особенно в ранний период республики, когда пекарям сперва приходилось молоть пшеницу, чтобы получить муку для своего хлеба, не было ничего необычного в том, чтобы увидеть свинью, поедающую на улицах отруби этого мельника-пекаря в одном лице. Персонаж одной из пьес Плавта говорил, что невозможно пройти мимо пекарни из-за невероятной вони. Однако эти живописные связи между городом и деревней вскоре канули в прошлое.

Ни один из способов заработать себе на жизнь, кратко описанных выше, не считался подходящим для римского юноши из хорошей семьи. Среди ученых профессий ни одна не вызывала у римлян уважения, за исключением адвокатов, потому что именно среди них они находили себе политиков, или, как они их называли, магистратов. То, что великий писатель, такой как Вергилий, удостоился почестей при жизни только как литератор, было исключением из правил, ведь другие, даже Цицерон, обязаны славой среди современников своему ораторскому искусству, а не книгам. Литератор, такой как Овидий или Марциал, видимо, был не в состоянии сильно повысить общественное положение своими произведениями, сколь ни популярны они могли быть при его жизни. Большинство архитекторов, лекарей, хирургов и зубных врачей так и не могло полностью избавиться от клейма бывших рабов или вольноотпущенников.

«Оратор – это хороший человек, умеющий говорить» – таково было определение адвоката, данное Катоном в середине II века до н. э. Обычай римлян обращаться к судебной системе был тогда уже хорошо развит, и большинству римских мальчиков из хороших семей полагалось знать, как защитить друга или клиента или как обвинить соперника или врага. Это был также лучший, если не единственный, путь на политическую арену, поскольку судебные разбирательства всегда проводились принародно на Форуме. Удачливые адвокаты вскоре становились известными и поэтому могли собрать много голосов, если выставляли свою кандидатуру на выборы, чтобы занять ежегодно освобождавшиеся политические посты. Быть избранным на одну из этих должностей предоставляло возможность заседать в Сенате, а возможно, и открывало путь на более высокий пост либо в самом Риме, либо в одной из римских провинций.

Поэтому в возрасте 17 лет, после того как молодой человек распрощался со своей окаймленной алой полосой туникой, чтобы сменить ее на простую белую мужскую тогу, праздничная толпа друзей поведет его формально представлять публике в качестве оратора на суде. Его семья постарается заполучить какого-нибудь знаменитого государственного чиновника, если возможно, консула или бывшего консула, чтобы тот оказал ему поддержку. Перед этой торжественной церемонией, а на самом деле и долго после этого, юноше полагалось впитать как можно больше сведений о судебной процедуре и римских законах. На протяжении эпохи республики был только один способ получить такое обучение; и он состоял в усердном присутствии на судах под руководством какого-нибудь более зрелого человека, который уже завоевал себе успех в роли обвинителя или защитника. Например, отец Цицерона имел в друзьях верховного понтифика того времени – Публия Муция Сцеволу и его двоюродного брата, авгура, у которых юный Марк смог научиться правилам и мастерству юридической профессии и тому, как следовало выступать перед присяжными и претором на Форуме.

К концу эпохи республики в судах усердно трудились многие выдающиеся римляне. Судебные разбирательства слушались перед судом, доходящим до 50 или 60 присяжных (judices), выбранных из списка приблизительно в 4000 представителей высшего класса, под председательством претора, одного из старших магистратов. Присяжные составляли суд присяжных, но они имели больше влияния, чем британские присяжные, которым лишь следовало прийти к беспристрастному решению по фактам иска, оставляя британскому судье излагать и толковать пункты закона. Римские присяжные не имели таких ограничений. Их более широкие полномочия оказывали очень сильное влияние на развитие системы римского права, потому что вердикты зависели от их решения. Холодной логики и авторитета от знания законов, которые, несомненно, были столь же ценными тогда, как сейчас, было недостаточно. Обвинитель или защитник стремился с помощью зачаровывающего ораторского таланта привлечь к себе симпатии и интерес присяжных. Театральный элемент, столь неуместный в британском суде, был характерной чертой римских судебных разбирательств.