Жаль, что не было графа, он бы наслаждался происходящим перед ним спектаклем. Он любил эти домашние представления, и Маргарет подозревала, что страсть к некоторой театральности у нее от отца. Ленч затягивался, и все понимали, что Кейл просто хочет запугать нагловатого американца, хотя запугать Торвальда было весьма и весьма сложно.

Эдвард и в самом деле ничего не боялся, если не считать очередного отказа Маргарет. Он подозревал, что в обычное время, то есть вне его визитов, приемы пищи в Линдхерсте не обставлялись столь помпезно, как теперь. Когда стоявший за ним лакей наполнил его бокал минералкой, он бросил испытующий взгляд на сидевшую напротив Маргарет. Она казалась отстраненной, но скорее подавленной и печальной, а не надменно-ледяной, как все прошлые его приезды сюда.

Нэда несколько удивлял Эдуард, отказавшийся от услуг лакея и ухаживающий за своей женой сам. Он с такой поспешностью подавал ей блюда, нарезал маленькими кусочками бифштекс, и вообще вел себя так угодливо, что сразу было видно, он пытается вымолить прощение.

Нэд усмехнулся. Будущий граф был виден ему как на ладони. Возможно, потому, что они были ровесниками, а, возможно, просто вследствие похожих характеров. Недаром и имена у них были созвучны – Эдуард и Эдвард. Что ж, и он ведет себя так же. Вот только в отличие от Реджины, снисходительно принимающей ухаживания мужа, его любовь уже полгода не хочет даже взглянуть в его сторону.

Тут Маргарет подняла голову от тарелки, в которую смотрела весь долгий ленч. Нэд замер – в ее глазах была искра интереса, чего не было ни при одном его предыдущем визите. У него гулко застучало сердце и дрогнула рука. Маргарет опустила взгляд, а он еще долго не мог вздохнуть, отдаваясь вспыхнувшей в сердце надежде.

Наконец ленч был закончен, и графиня поднялась из-за стола, давая тем самым безмолвное разрешение остальным. Все быстро разошлись, причем Эдуард, не обращая внимания на персонал, обнял жену за талию и прижал к себе. Они так и удалились, плотно прижавшись друг к другу.

Нэд на правах старого гостя быстро прошел вперед, скрывшись в коридоре нижнего этажа. Маргарет удивленно посмотрела ему вслед. Странно, а она-то думала, что он будет навязывать ей разговор. Чуть слышно вздохнув, немного поколебалась, куда идти, и решила отправиться в библиотеку – вчера секретарь графини, миссис Гривс, вернулась из Лондона и привезла новые книги. Хотя сейчас Маргарет было вовсе не до чтения, она упрямо свернула в северное крыло и открыла дверь.

Библиотека была обставлена в духе Тюдоров. Потемневшие от времени книжные шкафы из красного дерева и не менее темные дубовые панели создавали довольно мрачное настроение, но зато здесь все располагало к сосредоточенности.

Подойдя к длинному столу, на котором стояло несколько стопок новеньких книжек, она взяла верхнюю, и чуть ее не уронила, из кресла у окна поднялась высокая сухощавая фигура и быстро подошла к двери.

Прикрыв дверь, Эдвард с мефистофельской усмешкой подпер ее плечом, отрезая Маргарет путь к отступлению. Звонок для прислуги висел слишком далеко, чтобы она могла вызвать кого-то на подмогу, и Маргарет нервно огляделась вокруг. Заметив ее беспокойство, Нэд успокаивающе поднял руки ладонями вверх, показывая, что у него нет дурных намерений.

– Может быть, сядем? – Он предусмотрительно сел возле спасительного звонка, сделав это первым, нарушая этикет.

Чуть помедлив, Маргарет последовала его примеру. Нэд не ожидал такой покорности, и насторожился, ожидая подвоха. Но его не последовало, и он, чуть кашлянув, спросил:

– Ты хоть чуть-чуть меня простила?

Маргарет пожала плечами. Она не понимала, как можно прощать чуть-чуть. Прощать можно или совсем, или никак. Нэд выпрямился и помрачнел, стараясь казаться спокойным, но она физически чувствовала идущие от него волны неуверенности и сомнения. И боли. Это смягчило ее, и она ответила:

– Почти.

Он коротко вздохнул и сильно сжал ладони, будто старался от чего-то удержаться. Может быть, очень хотел ее обнять? Ей тоже хотелось очутиться наконец в его сильных объятиях, и она потупила глаза, не желая, чтобы он прочел в них ее желание.

– Я уже сказал тебе все, что мог. Объяснил свои поступки и признал, что был неправ. Что сорвался как мальчишка и от ревности наговорил тебе черт-те что. Что мне нужно сделать еще, чтобы ты смогла меня простить? И не почти, а полностью?

Он был серьезен и печален, и Маргарет пристально посмотрела на него такими же серьезными и печальными глазами.

– Не знаю. Оказалось, ты вовсе не тот человек, в которого я влюбилась. Ты можешь быть злым и жестоким. Наша последняя встреча уничтожила все то хорошее, что было раньше.

Эдвард потемнел еще больше.

– Неужели эта дурацкая вспышка ревности так много для тебя значит?

Маргарет посмотрела на него с укором.

– Для меня? А для тебя она ничего не значит? Это ты считаешь мелочью, не стоящей внимания?

Нэд моляще протянул к ней руку.

– Если бы ты знала, как я клял себя за те грубые слова, что сгоряча вылил на тебя! Мне так за них стыдно! Клянусь, это никогда не повторится впредь! Поверь мне! Если б было можно, я с удовольствием вернулся в то время и поправил бы все, что можно. Но давай не будем ломать то светлое, что возникло между нами!

Маргарет отошла к окну и уставилась на огромный дуб, заслонивший раскинувшийся за ним парк.

– Знаешь, дело не в тебе, а во мне. Я верю, что ты не будешь больше говорить мне гадости. Но мне вполне хватило и того, что уже было сказано. Твои оскорбления каждую ночь снова и снова звучат в моих ушах. Точно как этот дуб, – знаешь, что за ним прекрасный парк, но его не видно из-за заслонивших его старых корявых ветвей. И я не знаю, смогу ли я когда-нибудь забыть нашу последнюю встречу. Уж слишком она была эмоциональной, знаешь ли.

У Торвальда упали руки.

– Это твои последние слова?

Маргарет повернулась к нему и мило улыбнулась, вмиг превратившись в радушную хозяйку.

– Ну почему же? Надеюсь, вы помните, мистер Торвальд, что графиня пригласила вас на обед? А сейчас прошу меня простить, мне нужно переодеться.

Открыв дверь, Маргарет молнией пронеслась мимо гостя и исчезла в коридоре. Нэд остался в удручающем одиночестве. Гордо вскинув голову, посоветовал сам себе: не стоить терять присутствия духа. Пусть он и приехал немного преждевременно, но хотя бы еще раз посмотрел на Маргарет. Она стала еще красивее, чем он ее запомнил. Нежная, тонкая и одухотворенная. Нет, он не отступится. Тем более, что он ощутил в ней явственное потепление.

Немного помедлив, спустился вниз по витиеватой боковой лестнице с истертыми от времени каменными ступенями и вышел в парк. Многовековые дубы, обрамляющие главную аллею, полностью заслоняли лучи солнца, и Нэд шел в густой тени. От мысли, что здесь вот так же гуляли многие поколения графов Линдхерст, у него мороз прошел по коже. Да, в таких местах воочию наблюдаешь приметы прошлого. И ответственность за будущие поколения здесь не пустой звук.