Анна послушно согласилась:

– Конечно. Я ценю. И очень хочу, чтоб и у тебя все было хорошо.

– Конечно, будет. Я не сомневаюсь. Со временем.

Маргарет попрощалась с подругой и задумчиво уставилась в окно. Почему-то от мысли, что Эдвард переживает их разрыв так же тяжело, как и она, на сердце стало легче. Хотя о возобновлении отношений и вопроса не стояло, но боль все-таки немного отступила.

Проснулась она поздним утром от громкого тиканья будильника. Неужели она проспала на занятия? Подняв голову, обнаружила, что это вовсе не будильник, а важные часы в соседней комнате неторопливо отсчитывают время. И она дома, а не в своей комнате в общежитии колледжа, и никуда не опаздывает. Если не считать завтрака, конечно. Но после длительного перелета это вполне простительно.

Надев костюм для верховой езды, Маргарет спустилась вниз. Отказавшись от предложенного Кейлом перекуса, отправилась к конюшне. Молодой суетливый конюх, заменивший ушедшего на пенсию O’Маккензи, оседлал ей Пигги. Улыбаясь отнюдь не почтительной улыбкой, помог взобраться в седло, как бы ненароком проведя рукой по ее затянутому в бриджи бедру.

Уже скача по посыпанным песком дорожкам, Маргарет с тоской вспомнила то время, когда слуги в замке были не столько почтительными, сколько доброжелательными и благорасположенными. Они были как принадлежащая этому месту одна семья, ведь все они жили и работали в поместье Линдхерст из поколения в поколение. Жаль, что сейчас эти традиции рвутся, и молодежь предпочитает большие города. А на смену им приходят такие вот типы из окраин Содружества, считающие, что достаточно им пошире улыбнуться, и хозяйская дочка тут же упадет к ним в руки.

По посыпанной крупным речным песком прогулочной дорожке Маргарет быстрой рысью объехала замок по малому кругу. Под копытами Пигги шуршала опавшая листва. Скоро осень. Дубы и вязы, обрамляющие дорожку, начали желтеть. Воздух был прохладен, хотя солнце поднялось высоко над горизонтом. Небо хмурилось в преддверии дождя, и Маргарет решила не делать второй круг, как намеревалась поначалу.

Зайдя в замок с заднего хода, тут же наткнулась на дворецкого. Да что ж это такое? Вот интуиция у человека! Ей бы такую. Она тогда ни в какие б неприятности не вляпывалась.

Учтиво поклонившись, Кейл сообщил:

– Мисс Рэдли, в библиотеке вас ждет посетитель. Его занимает графиня, но, поскольку он прибыл уже час назад, вам стоит поторопиться.

Маргарет не хотелось привечать никаких гостей. Но делать было нечего. Отказаться от встречи было попросту неприлично. Тяжело вздохнув, она спросила:

– А кто это такой?

– Мужчина, мисс.

Это Маргарет ничего не сказало.

– А как его зовут?

– К сожалению, я не знаю, мисс. Его встретил младший лакей и сразу провел в библиотеку.

Что? Кейл не знает имени их гостя? Это было настолько невероятно, что Маргарет ему не поверила. Но бесстрастное лицо дворецкого не допускало сомнений, и она молча пошла переодеваться.

Приведя себя в порядок и надев симпатичное синее платье из тонкой шерсти, вполне соответствующее прохладе, царившей в замке и зимой и летом, Маргарет посмотрела на часы. На все про все у нее ушло каких-то полчаса. Вполне приличный срок. Спустившись вниз, почувствовала странное стеснение в груди. Что это с ней? В своей жизни она принимала сотни гостей, и волноваться совершенно не из-за чего. Чуть-чуть помедлив перед дверью библиотеки, Маргарет решительно распахнула ее и вошла. И тут же замерла на пороге, не в силах сделать хотя бы шаг. Напротив ее матери, уютно устроившейся на диване, в глубоком кожаном кресле сидел Эдвард Торвальд.

Маргарет настолько не ожидала увидеть его в своем доме, что с минуту бестолково топталась у входа, пока удивленная мать не позвала ее:

– Заходи, дорогая! К тебе гость. Он ждет тебя уже около двух часов.

Повинуясь матери, Маргарет, как зачарованная, сделала неуверенный шаг вперед. Торвальд тотчас поднялся ей навстречу и поклонился, будто малознакомый человек, но при этом обжог ее горящим взглядом.

Проницательно посматривая то на одного, то на другого, графиня продолжала необязательный светский разговор:

– Представляешь, Мардж, мистер Торвальд не только внешне очень похож на Ива Монтана, он еще и прекрасно знает его творчество!

Эдвард сдержанно поправил:

– Ну, не прекрасно, но кое-что знаю. Познакомился за последнее время.

Маргарет постаралась не обнаружить своего удивления. И когда это он решил узнать о творчестве ее кумира? Не после ли их разрыва? Во время их знакомства он никакого интереса к Иву Монтану не проявлял.

Графиня поднялась и отправилась к выходу, говоря на ходу:

– Извините, но я вас оставлю. У меня много срочных дел. Взявшись за ручку двери, повернулась к гостю и предложила: – Хотя вас наверняка пригласит к столу моя дочь, но, как хозяйка этого дома, я воспользуюсь своей прерогативой. Надеюсь, вы не откажетесь составить нам компанию и отобедать с нами?

Эдвард молча поклонился в знак согласия, и графиня вышла, плотно притворив за собой дверь.

Чуть помедлив, ожидая, когда графиня отойдет подальше от библиотеки, Нэд сделал широкий шаг к Маргарет и тут же замер под ее ледяным взглядом.

– Зачем вы здесь, мистер Торвальд?

Эдвард постарался взять себя в руки. В конце концов, он прекрасно знал, что примирения будет добиться непросто.

– Милая, я очень виноват перед тобой, но неужели меня нельзя простить?

– За что мне вас прощать? За то, что вы откровенно сказали, что обо мне думаете? И передумали только после того, как выяснили, что я дочь графа, а не нищая беспринципная официанточка?

Услышав свои слова, сказанные тем же тоном, каким он в свое время высказал их Маргарет, Эдвард ужаснулся. Он и представить не мог, что они звучали так мерзко. Более того, он и вовсе забыл, что именно говорил в то время, слишком уж был взволнован.

– Пойми, я был не в себе, и то, что наговорил тебе в запале, помню плохо. Но ты же понимаешь, что я вовсе так не думаю. Просто «моими устами говорила ревность». Так, кажется, сказал Шекспир?

– Не знаю, что сказал Шекспир, но вы говорили весьма убедительно, мистер Торвальд. Я, во всяком случае, вам поверила.

Торвальд в растерянности смотрел на Маргарет. Теперь ясно было видно, что перед ним истинная аристократка, – гордый поворот головы, надменный вид и полное нежелание его понять. Неужели он так сильно задел ее чувства, что прощение и примирение невозможно? Он решительно отказывался в это верить.

Чтобы успокоиться, Эдвард несколько раз с силой сжал и разжал кулаки. Мягко произнес, просительно глядя в ее ледяные глаза:

– Милая, поверь, я тебя люблю. Мне никогда не было так больно, как тогда, когда я увидел тебя с Майклом Флемингом. Я и заподозрить не мог, что он – твой свояк. Ну, что мне еще оставалось думать? Я чувствовал себя раненым зверем, так себя и вел. К тому же в моем поведении есть и твоя вина. Если бы ты сразу сказала, кто ты… – Уже говоря эти слова, понял, что сказал зря, – если Маргарет до этой фразы смотрела на него с холодком, то теперь совершенно заледенела.