Вздернув подбородок, она отчеканила:

– Я ничего не скрывала! Я всегда представлялась своим именем! Я только не отрицала того, что ты мне приписывал! К тому же я уверена, что любящие люди так себя не ведут! Ты не дал мне даже слова сказать в оправдание! Тебе оно было не нужно! Ты просто упивался своим превосходством и с удовольствием смешивал меня с грязью!

Даже под сильным загаром было видно, как сильно побледнел Торвальд.

– Прости меня, я очень прошу! – у него перехватило горло, и больше он ничего сказать не мог.

Взглянув на разноформатные бутылки, ровными рядами стоявшие в баре, пожалел, что отказался от предложения графини что-нибудь выпить. Его любимый бурбон был бы как раз кстати, во всяком случае, придал бы ему так необходимой сейчас смелости. Он никак не ожидал, что объяснение будет настолько тяжелым. Когда из нанятого им детективного агентства сообщили, что Маргарет после путешествия по Америке прибыла наконец в Линдхерст, он испытал огромное облегчение. Был уверен, что они объяснятся, и все наладится. Но не получалось ни объяснения, ни примирения.

Чуть склонив голову, он молча любовался бывшей невестой. Солнце мягко освещало ее голову, и распущенные по плечам волосы казались легкой золотистой вуалью. В его душе снова с силой полыхнула досада на самого себя. Ну почему он так глупо себя повел? Что ему мешало спросить Маргарет, кто подвез ее до отеля? И не было бы этих пустых и холодных месяцев. Вполне возможно, они были бы уже женаты, и он имел бы полное право держать ее в своих объятиях. И в любое время прижаться к ее губам.

Видимо, его взгляд стал настолько откровенным, что Маргарет сердито сдвинула брови и сурово отчеканила:

– У вас есть еще что мне сказать, мистер Торвальд? Меня ждут дела.

Эдвард растерялся. Воспользовавшись его заминкой, Маргарет небрежно кивнула, и, заявив, что через час пошлет кого-нибудь проводить его в столовую, исчезла. После ее ухода Торвальд посмотрел наверх и свирепо потряс кулаками, обвиняя небеса в столь сокрушительном афронте. Неужели он уедет отсюда несолоно хлебавши? Думать об этом было до того больно, что он упал в ближайшее кресло и откинул голову на спинку, восстанавливая прервавшееся дыхание.

В голове у него шумело, и он не понимал, от длительного перелета или разочарования. А ведь все так хорошо начиналось. Когда графиня с милой улыбкой попросила его подождать Маргарет в библиотеке, он решил, что это хорошее начало. Да и потом графиня с видимым интересом всматривалась в его черты, видя в них явное сходство с французским актером.

И тут его осенило. А не в этом ли причина ее гостеприимства? Мать наверняка знала о юношеском увлечении дочери и решила ей помочь. И ошиблась, дочь и знать его не желает.

В библиотеку зашел прямой, как палка, дворецкий. Церемонно предложил:

– Разрешите проводить вас в ваши апартаменты, сэр.

Нэд с кривоватой усмешкой отправился за провожатым. Да уж, стоило приехать в это поместье только для того, чтобы увидеть настоящего британского дворецкого. Вряд ли в демократичной Америке можно найти таких типов, блюстителей вековых традиций. Он смотрел на незваного гостя так властно, что не подчиниться ему было невозможно.

Они поднялись на второй этаж по боковой лестнице, прошли какими-то немыслимыми переходами и оказались перед высокими палисандровыми дверями.

– Прошу вас, сэр! – с легким поклоном дворецкий растворился в коридоре.

Чуть пожав плечами, Торвальд зашел в помещение, ожидая подвоха. Но ничего подобного не обнаружил. Кругом позолота и лепнина, бархат и шелк, что для привыкшего к минимализму американца казалось явным излишеством.

– Вот черт, как тут можно жить? Чувствуешь себя экспонатом исторического музея. Надеюсь, хоть сантехника работает нормально.

После блуждания по пяти огромным комнатам, из которых состояли гостевые апартаменты, он обнаружил-таки ванную комнату. Долго искал душевую кабинку, не нашел, и с содроганием принял душ, забравшись в огромную мраморную ванную на львиных ногах и поливая себя из металлического шланга с огромной круглой нашлепкой на конце.

– Ужас! Как могут нормальные люди жить в подобных допотопных условиях? Или это убожество только в выделенных мне комнатах? Так сказать, чтоб жизнь мне здесь не показалась слишком сладкой?

Переодевшись к обеду, Торвальд вышел из апартаментов и немного постоял в коридоре, пытаясь сориентироваться. Прикрыв глаза, представил путь, по которому шел сюда, и довольно уверенно двинулся обратно. Минут через десять, почти не блуждая, вышел к библиотеке. Дальше двинулся на аппетитный запах, доверяя своему обостренному голодом обонянию.

Стоявший возле распахнутых дверей столовой Кейл вздрогнул, завидев гостя.

– Как, сэр, вы добрались сюда один?

Нэд недоумевающее взглянул на дворецкого.

– Как видите.

Приняв обычный непробиваемый вид, Кейл корректно предложил:

– Проходите, прошу вас. Еще немного рано, но вы можете подождать в буфетной. Там приготовлены аперитивы. Наливайте все, что понравится.

Нэд прошел внутрь. Перед огромным помещением столовой находилась небольшая по сравнению с ней комната, как он понял, буфетная. Зайдя внутрь, увидел высокого молодого мужчину, державшего в руках стакан с плескавшейся на дне темно-бардовой жидкостью. Тот радушно двинулся ему навстречу.

– Добрый день, мистер Торвальд! Что вам налить?

Решив, что это брат Маргарет, Нэд поклонился.

– Спасибо, мистер Рэдли. Бурбон, если можно.

Хозяин взглянул на гостя с изучающим прищуром.

– Зовите меня просто Эдуард.

– А вы меня – просто Эдвард. Можно даже Нэд.

Подав гостю бокал с бурбоном, Эдуард отсалютовал ему своим стаканом.

– Похоже, вы крепкий орешек, если сумели ввести в замешательство нашего Кейла. Должно быть, у вас прекрасное чувство ориентации, если вы самостоятельно выбрались из западного крыла.

С напряжением наблюдая за входом, Эдвард небрежно подтвердил:

– Не жалуюсь.

Проследив за его взглядом, Эдуард с заметным сочувствием заметил:

– К сожалению, моя сестра уже уехала. Хотя занятия у нее начинаются только через пару дней, она решила провести их в гостях у подруги.

Нэд поперхнулся и с трудом выговорил:

– У какой подруги?

– Она не уточнила. Должен признать, подруг у нее много. Она вообще очень общительный человек.

В таком дурацком положении Торвальд не оказывался ни разу за всю свою жизнь. Одним глотком он опрокинул в себя бурбон и выпалил:

– Тогда я уезжаю тоже.

Эдуард успокоительно поднял руку.

– Спокойнее, спокойнее! Вы же хотите познакомиться с семьей своей избранницы?