– Можешь проводить мистера Ламли ко мне, Элис, но предупреди, что я очень занята.

Рег Ламли, напыщенный и недалекий, служил клерком в магазине в Гиппсленде и имел собственное мнение по каждому вопросу, начиная от образования для женщин и заканчивая неумелой работой местной пожарной части. «Какую же из этих тем он поднимет на этот раз? – размышляла директриса, нетерпеливо стуча пальцами по столу. – И что заставило его приехать из самого Уоррагула без предупреждения?

– Доброе утро, мистер Ламли. Жаль, вы не сообщили письмом о своем намерении нас посетить. Я сегодня ужасно занята, как и ваша сестра. Пожалуйста, положите шляпу вон на тот стул, если она вам мешает, и зонт тоже.

Рег, полночи представлявший себе, с каким властным достоинством он поставит ультиматум, неохотно присел на стул с зонтом между колен.

– Позвольте сказать, что я не намеревался сегодня вас посещать, мэм, пока вчера ближе к вечеру не получил от моей сестры Доры телеграмму, которая меня сильно огорчила.

– Вот как? Позвольте узнать почему?

– Потому что она подтвердила мое мнение о том, что колледж Эпплъярд более не является подходящим местом трудоустройства.

– Меня не волнуют вопросы личного мнения. Имеются ли у вас причины делать столь невиданное заявление?

– Имеются, и в немалом количестве. Более того… – Рег покопался в засаленных карманах. – Вот письмо, которое я взял на случай, если не застал бы вас. Прочитать его?

– Спасибо, не стоит. – Директриса глянула через плечо на часы. – Постарайтесь сообщить, что хотели, как можно короче.

– Что ж, во-первых, вся эта шумиха вокруг колледжа. По моему мнению, слишком уж широкую огласку получила школа после… э-э… после тех печальных событий у Висячей скалы.

Директриса откликнулась ледяным тоном:

– Не припомню, чтобы имя вашей сестры упоминали в прессе или…

– Ну, может, и не ее имя… но вы же знаете людские толки. Открой любую газету, и там будет что-нибудь о случившемся. На мой взгляд, приличная молодая женщина вроде Доры не должна никоим образом быть связана с преступлениями и тому подобным. (Будь сердце юного Ламли обнажено, как у поэта, на нем было бы высечено слово «ПОРЯДОЧНОСТЬ». В излишнем внимании общества Рег не видел ничего приличного, если только речь не шла о ком-то страшно важном вроде лорда Китченера.)

– Пожалуйста, аккуратнее в выражениях, мистер Ламли. Здесь не преступление, а таинственное происшествие. Это совсем другое дело.

– Хорошо, таинственное происшествие. Мне это все равно не по нраву, миссис Эпплъярд. Как и моей сестре.

– Мои солиситоры уверены, что скоро все разрешится, несмотря на ваше мнение и мнение ваших друзей в Уоррагуле. Что-нибудь еще?

– Дора сообщила мне, что желает сегодня же, в субботу двадцать первого марта, прервать свое трудоустройство. Нас ждет экипаж. Будьте так добры, передайте Доре, что приехал ее брат. Пусть она собирает все необходимое, а за тяжелым багажом мы пришлем позже.

В этот момент, как позже заметил Рег в разговоре с сестрой в поезде, он увидел, что шея под кружевным воротником миссис Эпплъярд пошла красными пятнами. Глаза, в которые он прежде никогда не заглядывал, округлились и едва не вылезли из орбит. И директриса сорвалась.

– Уф, Дора, слышала бы ты ее!.. К счастью, я полностью контролировал ситуацию и не пытался ей перечить.

Беспристрастный свидетель обратил бы внимание, что и у посетителя лицо превратилось в восковую маску зеленоватого оттенка.

– Ваша сестра – идиотка с вечно красными глазами! Я бы и сама уволила ее перед Пасхой, даже без вашего вмешательства. Хорошо, что вы избавили меня от затруднений. Вы, конечно же, понимаете, что вследствие подобного поведения она теряет зарплату за расторжение договора?

– Неужели? Ладно, с этим можно разобраться позже. И еще – как я понимаю, она хотела бы получить письменную рекомендацию.

– Кто бы сомневался! Однако, если я отражу в своих рекомендациях хоть долю правды, вряд ли кто-либо предложит ей место! – Рука миссис Эпплъярд ударила по блокноту с такой силой, что тот едва не упал со стола; мистер Ламли при этом тоже подпрыгнул. – Я женщина справедливая, мистер Ламли, и если вы еще не знали, разрешите сообщить, что ваша сестра – злобная невежественная дурочка, поэтому чем скорее она уберется отсюда, тем лучше. – Директриса дернула за веревку для звонка и поднялась. – Извольте подождать в холле. Одна из горничных приведет вашу сестру, и вы скажете ей, чтобы немедленно собирала вещи. Если она поторопится, вы успеете на «Мельбурнский экспресс».

– Миссис Эпплъярд, я настаиваю на том, чтобы вы меня выслушали! Есть немало людей, которые…

Внезапно Рег очутился в холле, забыв шляпу и дрожа от подавленной ярости. Здесь, мучаясь из-за сорванного ораторского выступления и уязвленного самолюбия, он был вынужден сидеть на высоком стуле из красного дерева и думать, каким же образом, желательно не унизившись, забрать из кабинета свою шляпу.

В течение часа Дора Ламли сумела уложить скудный запас одежды и несколько личных вещей – японский веер, книжку для записи дней рождения, материнское кольцо с гранатом – в плетеную корзину, несколько сумок и свертков. Теперь она сидела рядом с братом в экипаже Хасси. Не стоит добавлять, что за отъездом повозки внимательно наблюдало множество пар незаметных глаз. Любопытство выражается особыми способами: к сказанному слову прибавляют то поднятые брови, то кивок, то качают головой или пожимают плечами. Вечером в субботу двадцать первого числа любопытство в колледже Эпплъярд зашкаливало. Несмотря на строгие правила о поддержании тишины, чуткое ухо услышало бы непрекращающееся жужжание на лестницах и лестничных площадках, безмолвный гул неудовлетворенного женского любопытства. С момента отъезда мисс Ламли и ее брата странноватая подборка поспешно собранных вещей на сидении извозчика породила бурю домыслов. Уезжает ли младшая воспитательница навсегда? Если так, то почему в спешке? По общему мнению, мисс Ламли вряд ли упустила бы возможность устроить зрелищное прощание. Горничную умоляли сказать, что именно брат Доры заявил по приезду, и как долго он томился в холле. И что ответила мисс Ламли, когда Элис сообщила ей об ожидающем экипаже. Загадочные события послужили разрядкой для в остальном тусклого дня, ведь Дора Ламли и ее невероятный братец давно стали предметом насмешек.

Единственным обитателем колледжа, не проявившим интереса к отъезду мисс Ламли, была Сара Уэйборн – она провела день, бродя по территории школы с книгой. Пораженная тем, что девочка становится все бледнее, Мадемуазель попросила миссис Эпплъярд послать за доктором Маккензи. После случая в гимнастическом зале Диана обнаружила в себе необычайную новую силу: она больше не боялась личного гнева миссис Эпплъярд, потерявшего свою мощь под влиянием безликого гнева небес. До среды, когда учениц распускали на пасхальные каникулы, оставалось всего пять дней. После этого она будет лежать в объятиях Луи, и воспоминания о колледже Эпплъярд покажутся лишь дурным сном.