– Как дела?

– Джейк, я тебе нравлюсь? – Эбби сразу заметила странное выражение его лица.

– Ну разумеется. Иначе зачем я бы просил тебя остаться?

– Не знаю. Ты только что выглядел так, будто убить меня хотел.

– Тебе показалось. – Черт! Ему следует лучше следить за собой. – У меня голова другим занята.

– Не рассказывай, если не хочешь.

– Не буду. – Он пригладил волосы. – Слушай, ничего если я на часок вернусь на яхту? Мне надо посмотреть двигатель.

– Давай расставим все на свои места, Джейк. Ты вовсе не обязан докладывать мне, куда ты идешь или чем занимаешься. Я не жду, что ты каждую минуту будешь проводить со мной. Я – взрослая женщина, как ты уже мог заметить.

Он молча кивнул и покинул сад через заднюю калитку.

– Тебе нравится Джейк, верно, Эбби? – небрежно спросила Марианна, подходя к столику с кувшином холодного апельсинового сока.

– Да.

– Я так и думала. – Она разлила напиток. – Могу поспорить, что и он к тебе неравнодушен. Я его таким несколько лет не видела.

Эбби почувствовала, как по коже побежали мурашки. Последние слова Марианны еще долго продолжали звучать в ее ушах. И другие слова тоже, слова Джейка насчет того, что она сама его бросит. Почему он в этом так уверен, если Эбби нутром ощущает, как растут их чувства друг к другу?

Они приехали на виноградники Рамона, и попытка Джейка представить Эбби сразу же натолкнулась на радостный возглас:

– А, Луис мне все про тебя рассказал. Ты ведь художница, да? – Рамон прищурился, в глазах светилась хитринка. – Говорят, ты совсем вскружила голову моему племяннику. – Он не обратил внимания на недовольство Джейка и продолжил: – Ты – первая за многие годы подружка, которую он сюда привозит. Надеюсь, это что-нибудь да значит.

Эбби пожала руку Рамона и улыбнулась.

– Боюсь, что нет. Мы всего лишь друзья.

Но по поднятой вверх брови Рамона она поняла, что он ей не поверил.

– Пошли, – Рамон потер руки, – я покажу вам все вокруг. Луис приедет к ужину. – Он подмигнул Эбби. – Он настоял, чтобы его пригласили, когда узнал, что ты приедешь с Джейком.

– Чудесно, – улыбнулась Эбби. – Я буду рада его видеть.

Она совершенно не заметила мрачного выражения на лице Джейка, которого раздражало, что ее улыбка превращает любого мужчину в мягкую глину. И какое тебе до этого дело, Уэствей, резко напомнил он себе. Это ведь твое шоу, именно тебе предстоит в конце недели сказать ей такое, после чего она повернется и уйдет.

Через несколько минут они уже ехали верхом. Рамон не спеша показывал им свои владения.

Эбби очень хотелось нарисовать Джейка верхом на гнедом скакуне. Не в пример ей, он чувствовал себя на лошади так, будто родился в седле. Легкий ветерок прижал черную футболку к мускулистому торсу, черные джинсы плотно облегали длинные ноги. Она улыбнулась. Какая женщина в своем уме уйдет от такого мужчины?

Местные красоты привели ее в восторг, она пыталась побольше запомнить, чтобы потом использовать в своих картинах. Эбби наслаждалась чувством свободы – свободы от страха. Это ощущение усиливалось сознанием, что скоро всему этому наступит конец.

– Да, я получил факс! – Майлз покраснел от гнева. – Я и фотографию сегодня утром получил, Педро. – Он держал снимок дрожащими пальцами. Факс не произвел на него такого оглушительного впечатления, на нем изображение расплылось, но эта фотография резко подняла его кровяное давление. – И где сейчас Эбби? По дороге домой?

Он никогда не видел Эбби в таком платье – этот кружевной лиф больше выставлял напоказ, чем прикрывал. Наверное, его выбрал для нее этот негодяй Уэствей. Как она могла ему позволить залезть себе под юбку? Но больше всего его огорчило чувственное выражение лица женщины, не оставляющее сомнений в происходящем. На него она никогда так не смотрела, никогда не позволяла лапать себя на публике, никогда в его обществе не выставляла напоказ свои прелести.

Майлз разглядывал фотографию и ненавидел Джейка Уэствея так, как не ненавидел никого в жизни. Этот тип завлекает женщин играючи.

– Ну, только не эту женщину, Уэствей. – Майлз заводился все больше. – Только не эту женщину! Я столько старался, чтобы меня хотя бы ей представили! И ты не получишь задаром то, чего я добивался месяцами.

– Сам с собой беседуешь, сынок?

– А, папа! – Майлз уронил фотографию на одеяло и заставил себя улыбнуться. – Я тут придумывал, как мне поквитаться с двуличным мерзавцем, которому я доверял.

Отец Майлза, высокий, худой седеющий блондин, опустился в мягкое кресло для посетителей и внимательно посмотрел на сына.

– Я его знаю?

– Уэствей.

– Джейк? – Он явно искренне удивился. – Не может быть. Этот парень – честен, можешь мне поверить, сын.

– Этот парень, – Майлз ткнул пальцем в фотографию, – трахает мою девушку!

Отец Майлза элегантно поднялся с кресла и взял фото.

– Мне вот что интересно, Майлз, а ты всегда вел себя достаточно сдержанно?

– Разумеется!

– В самом деле? – Он явно сомневался. – Тогда скажи мне, почему каждый раз, когда я сюда прихожу, раскрасневшаяся медсестра обязательно застегивает халатик?

Он взглянул на сына, но тот не отвел взгляда.

– Ну, она меня не навещает! Она с ним! – На красивом лице появилось по-детски обиженное выражение. – Я не могу позволить ему украсть ее после всех моих усилий!

– У меня создается впечатление, сын, что это первая женщина, которая отказалась во всем тебе потакать. – Он покачал головой. – Тебе уже тридцать четыре года. Пора понять, что нельзя заставить весь мир плясать под твою дудку. – Он небрежно махнул рукой, – Ты заключил сделку с «Марроубайт холдингс»?

– Я был занят.

– Чем, позвольте спросить?

Майлз промолчал.

– Ты тут дулся и злился, верно? Это ты называешь словом «занят»?

– Я послал за ними частного сыщика. Хотел, чтобы тот увез Эбби подальше от этого ходячего пениса.

Отец поцокал языком и покачал головой. Его терпению подходил конец.

– Вполне вероятно, Майлз, что твоя подружка предпочла общество Джейка Уэствея. Смирись с этим.

Майлз аж подпрыгнул.

– Ни за что! Она моя, отец. Эбби никогда не попадется на крючок Уэствея. Она, наверное, была пьяна, когда делали этот снимок, а Уэствей этим воспользовался. Может, даже подмешал ей чего-нибудь в вино.

Фредерик, уставший от глупостей сына, выдернул из факса забытый сыном лист.

– Ты это видел? – прорычал он.

– Нет. – Майлз пренебрежительно махнул рукой. – У меня другое в голове.