Смутившись, отвернулась не зная, как реагировать на правду. Видно, актриса из меня и правда никудышная. Алаяр, видя моё замешательство, улыбнулся и проговорил:

— Это нелегальный способ и стоит кучу денег, тебе не потянуть.

Вздохнув, я вернулась к огню. К сожалению, он прав, денег у меня нет, придётся искать другой выход. Алаяр, закончив с разделкой, завернул рыбу в большой лист лопуха и положил в костёр.

— Голодная? — спросил он, бросив на меня хитрый взгляд, я лишь кивнула в ответ. — Скоро поедим.

— Нужно возвращаться, мне ещё в клуб на работу идти — проговорила я грустно, глядя в огонь.

— Зачем ты вообще там работаешь? Тебе не хватает зарплаты учителя? — заинтересовался он.

— У меня нет зарплаты, вернее, теперь она есть, раньше не было, — ответила я, пожав плечами. — А я случайно разбила кучу посуды и теперь отрабатываю долг.

Алаяр хмыкнул, видимо, вспоминая нашу первую встречу в клубе.

— И много тебе насчитали? — спросил он.

— На три месяца работы, — вздохнув, проговорила я.

— Понятно, разберёмся, — бросил дракон и стал доставать из огня рыбу. — Давай сначала поедим.

Рыба получилась очень вкусной или это я была очень голодной. Расправившись с ней, мы всё же решили возвращаться, пока отец Алаяра не отправился на поиски блудного сына.

— Что случилось? — спросил командным голосом охрану мессир Теяр.

— Ваш сын силой забрал девушку, мы ничего не смогли сделать, — ответил мужчина с синяком под глазом.

— Понятно, — улыбнувшись, ответил правитель. Видимо, ему пришёлся по душе поступок сына.

По коридору уже спешили взволнованный ректор и сердитый жених девушки.

— Где Саманта, что с ней? — бросил Якоб, подходя и заглядывая в каморку. — Её украли?

— Скорей просто забрали, — ехидно заметил Теяр, сложив руки на груди и надменно глядя.

— Кто посмел коснуться моей невесты? — взорвался возмущённо мужчина.

— Алаяр, — коротко бросил правитель, — считает, что девушка его, а драконы редко ошибаются. Придётся вам смириться.

— Смириться?! — угрожающе переспросил Якоб, сверля правителя взглядом. — Я четыре года ждал её и теперь, когда получил согласие от отца, вы предлагаете смириться? Она моя и мне плевать, что дракон решил иначе!

Все вокруг напряглись, настороженно косясь на мессира Теяра и ожидая реакции. Химера явно переходила границы дозволенного.

— Осторожней мистер Якоб, — проговорил отец Алаяра хмурясь, — вы хотите нарушить закон?

— В каждом мире свои законы мессир Теяр, — также жёстко ответил жених. — В моём, например, химера имеет право выбора и дракон ей не помеха.

— Верно, но вы находитесь в нашем мире, мистер Якоб и тут действуют наши законы. Если сын выберет её, значит, так и будет, — парировал правитель. — Хотя у вас останется маленький шанс, я устрою отбор, и возможно, Алаяр переключит внимание на другую.

— Вы нарушаете контракт! — взвился Якоб, — Я вызову отца Саманты и тогда вы не сможете помешать забрать дочь.

— Конечно не смогу, но ведь я гостеприимный правитель и ему придётся остаться погостить на недельку, как раз отбор подойдёт к финалу, — ехидно парировал Теяр.

Якоб прекрасно понимал, правитель прав, нарушить гостеприимство — это всё равно, что объявить войну дракону. Отец Саманты на это не пойдёт. Больше спорить не имело смысла, поэтому мужчина развернулся и ушёл, недовольно ворча себе под нос.

Мистер Торнон всё это время стоял в стороне, наблюдая за перепалкой. Мессир Теяр повернулся к нему и проговорил:

— Господин ректор будьте любезны объявить о предстоящем отборе.

— Хорошо мессир, какие требования выдвигать? — уточнил ректор, доставая блокнотик для записи из кармана.

— Никаких требований, пусть участвуют всё, — ухмыльнувшись, проговорил правитель.

— Но у нас в академии полно нечисти, вы хотите их тоже допустить к отбору? — изумлённо переспросил ректор.

— Да, дадим им шанс на счастье, — фыркнул отец Алаяра, улыбнувшись, — тем более мой сын лишь видимость отбора создаст, я его знаю. Мне кажется, он уже нашёл своё сокровище, просто ещё не понял этого.

— Как скажете мессир Теяр, — с готовностью согласился ректор.

* * *

Мы вернулись в академию вечером и сразу были взяты под стражу. Нас отвели к правителю, который ожидал в апартаментах Алаяра.

— Вернулись наконец-то, — проговорил Теяр, окинув нас изучающим взглядом. — Ты зачем охрану разметал? Не мог ко мне прийти? — обратился он к сыну хмурясь.

— Не было времени и желания, — бросил Алаяр раздражённо. — И вообще, почему ты посадил Саманту под замок?

— Это было временно, пока ты не вернулся, — ответил отец, пожав безразлично плечами. — Я не знал причастна ли она к похищению.

— Ну конечно, поэтому закрыл её в карцере, как преступницу, — бросил Алаяр ехидно скалясь.

Между этими драконами явно всё было сложно, впрочем, как и у меня с отцом.

— Не бросил, а поместил, — парировал правитель. — Ладно, хватит, идёмте в кабинет ректора, снимем привязку и заодно попробуем отследить нити мага, который её наложил.

Мистер Торнон ждал нас, он успел подготовить всё необходимое. В центре кабинета был нарисован древний магический символ, призванный усиливать магические волны.

—Проходите, вставайте в центр, — проговорил ректор, — у меня всё готово.

Алаяр взяв меня за руку и пошёл к указанному месту. Встав рядом, машинально прижалась к его плечу, чувствуя волнение, поднимающееся в груди. Мне было страшно, а что, если я и правда каким-то образом воздействовала на дракона или была проводником чужой магии. Как на это отреагирует правитель? Вдруг прикажет бросить меня в тюрьму, как сообщника.

Мистер Торнон взял в руки небольшую коробочку подошёл и начал читать заклинание, посыпая нас серебряной пыльцой. Чем дольше это длилось, тем ярче начинала блестеть пыльца, оседая на нас словно паутина. Чувствовала лёгкое покалывание во всём теле, будто множество невидимых иголочек касалось кожи, вызывая мурашки.

— Я вижу нити, — пробормотал ректор, делая пассы руками, — они окутывают Саманту словно кокон.

— Что это значит? — озабоченно спросил Теяр присматриваясь, видимо тоже пытался разглядеть эти нити.

— Она в магическом подчинение, дар закрыт и управляет им другой, — выдал вдруг ректор, ошарашив всех.

— Кто он?! — охнув, спросила я испуганно.

Торнон снова начал шептать, посыпая меня пыльцой и пытаясь увидеть больше.

— Вижу и родственную связь, и чужую, — вновь заговорил он, — чёрную, жгучую, жаждущую.