— Что ты устроила? — ревниво выкрикнул Дерек. Его светлые глаза потемнели от гнева, он яростно сжимал кулаки, словно переживал ужасную, мучительную боль. — Ты заигрываешь с магистром Аргентом, словно он тебе ровня, словно он мальчишка из соседнего двора!..

— Ой, что такое, — холодным и злым голосом произнесла Уна, потирая плечи, на которых наверняка останутся следы от пальцев Дерека — так сильно он ее ухватил. — Я посмела притронуться к вашему недостижимому идеалу? Магистр Аргент для вас полубог, вы готовы по-собачьи преданно смотреть ему в глаза и радостно пускать слюни? Его черная броня тревожит ваше воображение, и вы, конечно, хотите стать таким же великолепным и сильным техномагом, когда вырастите, да? А вот и нет; Аргент просто человек…

— Я не об этом! — зло зашипел Дерек, наступая на Уну, приближаясь к ней шаг за шагом, словно нехотя, словно повинуясь неведомой силе, влекущей его против его воли к девушке. — Ты флиртовала с ним! Я видел — ты ему глазки строила! И не только ему! С Его Высочеством… ты вела себя с ним как… как… как его невеста! Ты слышала, что о вас говорили во дворце?

— И что? — Уна на миг смутилась, но тотчас взяла себя в руки и попыталась придать себе беспечный и небрежный вид. — Тебе-то что?

— Что?! — взорвался Дерек, яростно крича. — Что?! А ты не понимаешь?!

— Нет, не понимаю, — хладнокровно ответила Уна.

— Да я же люблю тебя! — выдохнул Дерек. Еще шаг — и он припечатал девушку к стене, прижал ее всем своим телом, перехватив слабо сопротивляющиеся руки, стиснув тонкие запястья. Его губы с болезненной страстью впились в губы Уны, Дерек целовал девушку с жадностью и неистовым желанием, не позволяя Уне ни отстраниться, ни оттолкнуть его.

— Злая, избалованная девчонка, — шептал Дерек, покрывая поцелуями ее лицо, прижимаясь горячими губами к ее шее, покуда его ладони бессовестно и жадно ласкали ее грудь сквозь тонкий чувственный атлас.

— Дерек, — внезапно Уне стало страшно — от его напора, от его жара, от его одержимости. — Не нужно, Дерек…

— Не бойся, — шепнул он, и она почувствовала, как осыпается со звоном ее серебряный плащ, распускаются застежки ее платья, освобождая ее тело. — Ты же не боялась в прошлый раз, помнишь?

На мгновение Уна почувствовала досаду и злость Аргента, его ревность и его беспомощность, и ее страх перед страстью Дерека отступил. Напротив — захотелось сделать Аргенту еще больнее, чтобы магистр не смел так вольно распоряжаться ею, не отодвигал ее, словно вещь, нее позволял другому прикасаться к ней, самонадеянно думая, что сможет это вынести…

Уна глубоко вдохнула, позволив страсти Дерека передаться ей, чуть раскрыла губы, принимая его поцелуй и ощущая мягкие прикосновения его языка к своему. Ладонь Дерека по хозяйски легла на ее живот и юноша медленно, наслаждаясь каждым мигом, каждым прикосновением, теплом тела сквозь тонкий нежный атлас, провел ею вниз — до линии трусиков, чуть угадывающихся под платьем, — отчего ее животик затрепетал под его прикосновениями, еще вниз, с наслаждением накрывая пальцами мягкий треугольничек между ножек девушки, поглаживая его жадно, лаская сквозь платье, пытаясь проникнуть дальше меж ног Уны, чтобы погладить жаркое влажное лоно сквозь тонкую ткань одежды.

От этой бессовестной, развратной, откровенной ласки Уна громко ахнула, колени ее дрогнули, но Дерек не позволил ей сжать ноги. Все так же крепко прижимая ее к стене всем своим телом, он бесцеремонно задрал ей платье, и его рука скользнула в ее трусики, коснулась горячей влажной кожи. Его пальцы бесцеремонно раздвинули нежные, чуть набухшие складки, осторожно коснулись чувствительной точки — от прикосновения к ней Уна дрогнула, закусив губу и отчего-то вспомнив бессовестный сон, подаренный ей Демьеном, — и жестко, почти грубо проникли в ее трепещущее лоно, толкнулись в горячую бархатную влажную глубину сильно, жестко, так, что Уна почти закричала, чувствуя, как пальцы Дерека ласкают ее изнутри.

— Поиграем? — шептал он, продолжая свою жестокую ласку, с почти садистским удовольствием глядя, как Уна, прижатая к стене, извивается, охая и дрожа, на его пальцах. Ее глаза — затуманенные, полные наслаждения и умоляющие продолжить сладкую пытку, — и его — внимательные, светлые, как весенний лед в горных озерах, — встретились, и он, вкрадчиво погладив ее упругий возбужденный клитор так, что ее колени ощутимо задрожали от строго удовольствия, — произнес чуть слышно: — Как тогда… во сне?

— Ай! — вскрикнула Уна, чувствуя, как влажные от ее соков пальцы Дерека касаются ее там, сзади, и один из пальцев настойчиво нажимает на стыдливо сжавшееся колечко ануса, проникает в ее тело, рождая знакомое восхитительное чувство беспомощности и блаженства. — Нет, нет!

Ах, значит, так… он тоже видел этот сон и кое-чему научился, судя по всему…

— Почему нет? — шепот Дерека вышел каким-то развратным, быть может оттого, что вкрадчивый голос его дрожал от желания, или это показалось Уне, когда юноша ловко просунул меж ее бедрами свое колено, заставил ее пошире развести ноги и одной ногой обнять его, открывшись для его жадных рук полностью. Его пальцы безжалостно ласкали ее упругий влажный клитор, то прижимая его крепко, то чуть касаясь самыми кончиками пальцев, делая наслаждение невыносимо острым, и Уна, дрожа как осенний лист, жалобно постанывала, поскуливала, стараясь вывернуться из-под терзающих ее пальцев. — Тебе будет хорошо… как во сне… я обещаю.

— Нет! — пискнула Уна, но Дерек ее уже не слушал.

Ее белое роскошное платье упало к ее ногам, скользнув гладкими складками по бедрам, Дерек бесцеремонно толкнул ее в постель, неспешно расстегивая свою серую строгую форму.

— Что ты задумал? — выдохнула Уна, глядя, как он избавляется от одежды. Прежде она не видела его обнаженным. Тот, первый раз был не в счет. После они одевались, стыдливо отвернувшись друг от друга, прикрываясь, прячась. Сейчас Дерек прятаться не стал, и Уна, заливаясь краской стыда, сквозь опущенные ресницы рассматривала его обнаженную грудь, плоский живот, по-юношески стройную фигуру… и его возбуждение. Никогда прежде Уна не видела обнаженного возбужденного мужчину, и ей стало невероятно стыдно и вместе с тем волнительно — до прилива волнующего удовольствия, — когда Дерек лег рядом, склоняясь над ее грудью и целуя ее остренькие соски, и одновременно сжимая ее пальцы на своем вставшем члене.

— Я хочу, — хрипло произнес он, заставляя ее пальцы скользить вверх-вниз по напряженной жесткой плоти, — чтобы ты сделала мне вот так…

Уна подчинилась и застонала, когда Дерек навалился на нее, целуя, прихватывая е губы своими губами, снова вводя в ее мягкое податливое тело пальцы, так же жестко, властно, массируя бархатное упругое донышко ее лона. Он нарочно делал все неспешно, но максимально чувствительно, вслушиваясь в жалобные, животно-беспомощные стоны девушки, вылизывая горячим языком ее дрожащие губы.

— Ноги шире, — велел он, едва заметив, что Уна пытается сжать коленки. Ее дыхание было частым, девушка извивалась, стараясь как-то перетерпеть удовольствие молча. Пальцы Дерека, выскользнув из ее узкого лона, чуть погладили девушку, ее припухшие губки, мокрые от возбуждения, и снова вернулись к горячей пульсирующей дырочке, только уже не два, а три, и вошли в ее лоно жестко, безжалостно, выбив из напряженного горла девушки жалкий крик. Эта жесткая, даже жестокая ласка странным образом возбудила девушку, ее бедра бесстыдно двигались, она насаживалась на терзающие ее пальцы и замирала, затаив дыхание и подтягивая колени к груди, когда толчки в ее теле становились быстрее, сильнее, глубже.