Но у банды не было такого целенаправленного снабжения оружием и снаряжением, как у спецназа военной разведки. За спиной у боевиков не стояло такое мощное государство, как Россия, способное обеспечить ночными прицелами целые воинские части и соединения своей армии, тем более сил специального назначения. Бандиты опасались, что ночная вылазка из-за подобной оснащенности федеральных солдат может провалиться.

Но ведь тогда у них уже не будет в запасе скрытого подземного сооружения, в котором можно спрятаться и отсидеться до более спокойного времени. Конечно, сам эмир, может быть, и предпочел бы ночную атаку с одновременным прорывом. Но куда прикажете бежать бандитам после этого, если у них нет запасного убежища? Их везде настигнут, окружат и планомерно уничтожат. Дело, если понадобится, дойдет вплоть до того, что против них будут действовать боевые вертолеты, настоящие штурмовики, способные перемешать кровь боевиков с пылью.

Эти соображения, скорее всего, и сыграли решающую роль в отказе эмира от ночной атаки. Изрядный боевой опыт подсказал ему ее нецелесообразность.

Ибрагим Владимирович еще раз сверил работу трех компасов, убедился в том, что все они показывают одно и то же направление. Он уже хотел было убрать смартфон во внутренний карман, но тут увидел мигание значка, сообщающего о поступлении СМС. Кто-то что-то прислал ему.

Ибрагим Владимирович попытался посмотреть сообщение, но оно, видимо, из-за нарушения связи, не открывалось. Высветился только номер абонента, отправившего его. Это сделала Полина.

Крушинин сразу вспомнил, что к ней приходил какой-то лысый бородатый человек, наводил справки об Ибрагиме Владимировиче.

Лысый и бородатый!.. Перед глазами старшего лейтенанта стали одно за другим пробегать лица бандитов, с которыми ему приходилось иметь дело. Все они были бородатыми, большинство — лысыми, то есть с выбритыми головами.

Он хотел было сразу же позвонить Полине, но не смог этого сделать из-за отсутствия связи. Она сама за все четыре года их знакомства никогда не звонила Ибрагиму Владимировичу, если он был в командировке, ни разу не присылала ему сообщения. Значит, там произошло что-то экстраординарное. Полина вынуждена была отправить Крушинину сообщение.

Командира разведывательной роты охватило беспокойство. Переживать за себя он уже давно перестал, но вот отучиться волноваться за других людей у него никак не получалось. Ведь Полине и их будущему сыну вполне могла прямо сейчас грозить какая-то серьезная опасность.

Это было странное ощущение. Человек еще и на свет появиться не успел, а уже приходится за него беспокоиться! Чего же ждать потом, когда он родится и подрастет?

Но пока возможности связаться с Полиной или даже с отцом, как Ибрагим привык называть отставного подполковника Владимира Васильевича Крушинина, не было. Старший лейтенант сперва должен был как можно быстрее завершить все свои дела под землей, а потом уже, выбравшись наверх, заниматься решением других проблем. При этом Ибрагим Владимирович еще и сомневался, не знал точно, что для него важнее — завершение боевой операции, которую он проводил сейчас здесь, в предгорьях Дагестана, или выяснение ситуации, сложившейся дома.

У него откуда-то вдруг появилась уверенность в том, что эта домашняя ситуация тоже требует его вмешательства. Крушинин прекрасно осознавал, что покинуть роту и отправиться домой он попросту не сможет. Но вот побыстрее выбраться наверх из этих подземных галерей, чтобы иметь возможность позвонить и что-то прояснить для самого себя — это было в его силах.

Поэтому он, внешне никак не показывая своей нервозности, поднял группу, вытянул руку и приказал:

— Вперед!

Этот жест командира показывал бойцам, что он нисколько не сомневается в себе, хотя на самом деле этого и не было. В нем все еще жила та самая неуверенность, которая мешает сосредоточиться на выполнении задания.

Старший лейтенант снова пошел первым. Он хотел, чтобы подчиненные видели только его прямую спину, которая никогда неуверенности не показывает. Крушинин опасался, что лицо может это продемонстрировать. А ведь любое сомнение командира легко передается и подчиненным.

Что это такое в боевой обстановке? Неуверенность командира — это приказ, отданный с опозданием. Сомнение бойца — это возможность гибели его самого, тех солдат, которые находятся рядом с ним, и, как следствие, невыполненное задание.

Впереди оказался еще один колодец, ныряющий под скалу. Он не был вертикальным, как прежние, уходил вниз под углом. Должно быть, землекопы из банды рыли его там, где просачивалась вода, и поэтому работать в этом месте было легче.

— Веревку! — категоричным голосом потребовал старший лейтенант.

Солдат протянул ему конец все той же толстой веревки, завершающейся большим двойным узлом, на который требовалось ставить ноги. Другой ее конец держали в руках трое спецназовцев. По мере того как командир роты спускался в колодец, эту веревку они понемногу стравливали. Ибрагиму Владимировичу оставалось только светить вниз тактическим фонарем и слегка отталкиваться от наклонной стены коленями, потому что делать это распрямленными ногами в узком лазе было невозможно. Кроме того, в таком наклонном колодце нижний узел только мешал. Старший лейтенант Крушинин решил, что если и следующий колодец будет тоже с уклоном, то веревку придется развернуть узлом вверх.

При спуске старший лейтенант внимательно осматривал саму стену, от которой ему приходилось отталкиваться. Но ничего подозрительного он там не нашел. Видимо, у бандитов было и в самом деле туго со взрывными устройствами, если они не установили растяжку на достаточно удобной для этого позиции, где задеть ее, как говорится, сам бог велел.

Не утратил он внимания и внизу, спустившись в колодец. Здесь сразу же начиналась новая галерея. Она была средней длины, не больше десятка метров.

Но и в начале подземного коридора обнаружить что-то опасное командиру роты не удалось, как и на дне колодца. Похоже было на то, что здесь, на последних переходах, бандиты уже и в самом деле предпочитали не рисковать и взрывные устройства не ставили.

С одной стороны, они надеялись на предыдущие заминированные участки, верили, что на них хоть кто-то, да взорвется, предупредит этим о своем приближении. С другой стороны, если люди уже прошли кучу заминированных участков, то это значит, что у них есть опыт и умение искать и снимать самые сложные взрывные устройства. Так какой смысл тратить силы и время на бесполезное занятие?

А если кто-то из боевиков захочет оценить ситуацию еще и с третьей стороны, то он сразу же вынужден будет посмотреть на потолок галереи, словно проверить его на прочность. Бандиты тоже опасаются какого-либо сотрясения земных пластов. Оно запросто может погубить их. Поэтому неподалеку от своей основной базы взрывать они ничего не собираются.

На этот раз командиру ждать пришлось недолго. Группа легко преодолела наклонный колодец и собралась в темноте узкой галереи.

Затруднения возникли только у лейтенанта Радужного, который держался последним. Он сбросил веревку солдатам, стоял и думал, как же ему спуститься. В строго вертикальные колодцы лейтенант просто спрыгивал. Здесь он решил рискнуть определенной частью своего тела, сел на уклон и просто съехал по нему. После чего Радужный еще какое-то время ощупывал штаны, хотел убедиться в том, что они остались целыми.