Тетя Света появилась только через пять минут, и не одна. На руках у нее была счастливая Рита, держащая в руках самый большой телефон тети, а за ней, как два солдата, шли Костя и Саша, выдиравшие друг у друга тетин же планшет.

– Они идут с нами? – удивился дядя Бубубу.

– Конечно! – подтвердила тетя Света. – Дети сегодня не гуляли, а Аня хочет помыть голову!

– А с детьми нельзя помыть голову? – уточнил дядя Бубубу.

– С этого места, пожалуйста, подробнее. Расскажи, как ты это видишь, в малейших деталях! – попросила тетя Света очень вежливо.

Дядя Бубубу быстро спрятался к таксисту в машину, и теперь они уже вдвоем стали играть в игру «Меня не трогать! Я в домике!». Тетя Света и дети погрузились в машину. Таксист угрюмо поехал через колючие кусты. На его лице было написано сильное желание поворчать. Когда это желание добралось до речевого аппарата, комбинирующая тетя радостно воскликнула:

– О! Еще один наш! Остановите!

«Еще один наш» оказался Аленой. Алена возвращалась со школьной площадки с двумя близнецами и громко хохотала:

– Ха-ха! Мелочь! Ха-ха-ха! Козявки!

Мальчики сердито пыхтели, не зная, что возразить.

– Залезай к нам! Что у вас тут такое? – спросила тетя Света, когда таксист остановился.

– Тшш! Я им сказала, что мне девять лет! – зашептала Алена, сдвигая с сиденья Костю.

– А тебе сколько?

– Тшш! Нисколько! Они оба на три месяца меня старше! Поехали!

Таксист запетлял по узким улочкам старого татарского города, на многих из которых едва разминулись бы два ослика с поклажей.

– Перекресток, перекресток! Мы с Катей видели, как красному человеку здесь руку и ногу отрезало! – вдруг закричала Алена.

Костя и Саша навострили уши, а тетя Света торопливо сказала, что не надо рассказывать детям все эти ужасы.

– Почему ужасы? Просто у светофора половина лампочки перегорела! – удивилась Алена.

В старом городе они с полчаса погуляли, а потом отправились в кафе, которое размещалось во вросшем в землю доме, где ничего не менялось уже лет триста. Съев по большой порции пельменей, Саша и Костя опьянели от сытости и начали безостановочно болтать, причем несли зашкаливающую ахинею. Дядя Бубубу даже позвал официантку, чтобы спросить, обычным ли способом была приготовлена еда.

– А! Ерунда! Они всегда так после еды! Папа говорит, что у них кровь отливает от головы к желудку! – заявила Алена.

Костя оставил в покое Сашу и дразнил Риту.

– Рита, ты глупая! – говорил он.

– Нет! Не гупая! – кричала Рита.

– Толстая!

– Нет! Не тосая! – еще громче кричала Рита.

– Рита, ты красивая!

– Нет! Не касивая! Не касивая! – возмущалась Рита, не замечая, что хитрый Костя изменил тактику.

Но возмущалась она недолго, потому что уснула тут же на восточном диванчике. Но несмотря на это, а может, именно поэтому, тетя Света и дядя Бубубу провели вечер хорошо и долго о чем-то разговаривали. И опять было похоже, что дядя Бубубу говорит непрерывное «бубубубубубубубу!», а тетя Света отвечает ему пушечными «тарарах-тах-тах!». Но эти «тарах-тах-тахи» были какие-то присмиревшие, точно артиллерия работала где-то очень далеко.

Костя и Саша так и не поняли, что побывали в дорогом кафе, и ничего не запомнили, потому что весь вечер играли в планшет. И Алена тоже играла, пока не уронила телефон тети Светы в салат.

– Понимаете, там был бесплатный Wi-Fi! – объясняла позже Алена.

– А ты хоть видела, какая там лепнина на потолке? – разочарованно спросила мама, которой никак не удавалось побывать в восточном кафе.

– Нет. Зато я стянула целую кучу зубочисток в форме шпаг! – сказала Алена.

После возвращения из кафе тетя Света вела себя странно. Она металась по комнате, то и дело кому-то звонила, но бросала трубку. Начинала отвечать на письма и тоже не заканчивала, потому что не понимала, что пишет.

– Ну что с тобой такое? – спросила мама.

– Ничего! – быстро ответила тетя Света, но потом, не выдержав, подскочила к маме и срывающимся шепотом сказала: – Валентин сделал мне предложение!

– И ты согласилась?

– Я сказала, что подумаю, а теперь не знаю, сколько я должна думать и когда отвечать!

Мама с папой понимающе переглянулись. Они знали, что тетя Света думает всегда очень быстро. А дядя Бубубу, напротив, думает гораздо медленнее. И поэтому тете Свете придется выждать хотя бы два дня, чтобы не прослыть торопыгой.

– И что ты ответишь?

– Конечно я отвечу «нет», – твердо заявила тетя Света. – Что я еще могу ответить? Мы совершенно разные люди!

– Правильно! – весело сказала мама. – Абсолютно разные! Однозначно надо отказываться!

Тетя Света недовольно посмотрела на маму.

– Но он же страдает! – сказала она.

– Разве? – спросила мама. – Я как-то не заметила!

– Нет! Он страдает! – крикнула тетя Света, потому что ей было очень важно, чтобы дядя Бубубу страдал и она смогла бы чуточку его пожалеть.

Катя и Вика, разумеется, узнали все уже через пять минут. Катя подошла к тете Свете и, не в силах сдержать любопытство, спросила:

– А какое у тебя будет платье? Белое?

– Нет, бежевое! Верх чуть светлее, – машинально ответила тетя Света и тотчас, опомнившись, добавила: – Я же скажу «нет»!

– А туфли какие будут? – спросила Катя.

Тетя Света махнула рукой и убежала от нее.

– Вы, Гавриловы, невыносимы! Я вас на свадьбу не приглашу! Ну, может, несколько штучек самых спокойных детей, чтобы нести фату! – крикнула она издали.

Мама уехала на несколько дней в Москву. Утром следующего дня папа крадучись встал и осторожно сдвинул вместе Сашу и Костю, которые укладывались теперь с ним под предлогом, что им страшно. Сдвигал же их папа потому, что, сдвинутые, они чувствовали рядом что-то теплое и считали, что рядом лежит папа. Если же не сдвинуть, через какое-то время кто-нибудь обязательно просыпался и начинал бродить по дому, разыскивая взрослых.

В полной темноте, подсвечивая себе лишь экраном телефона, папа пошел работать. Было темно и холодно. В неосвещенной комнате слышались непрерывные шорохи, писки, шуршание бумажек и короткие яростные свары. Это огромный крыс Шварц с толстым, как безымянный палец, хвостом, воспитывал своих жен. Крысам откликались просыпающиеся попугаи. Еще через полчаса, когда за окном слабо забрезжил рассвет, к крысино-попугайному хору добавились непрерывные высокие мелодичные звуки. Это, требуя еды, повизгивали морские свинки.