Много пришлось мне бывать с тех пор среди иностранцев, много пришлось слышать песен у других народов, но такой широты, такой музыкальности, такой задушевной красоты песен, как у нашего народа, я нигде не слыхал. Великий писатель Русской земли И. С. Тургенев, любуясь красотами русского языка, сказал, что такой язык может быть дан только великому народу. Так хочется верить, что в наше безвременье русская песня, ныне облетевшая весь мир, является для нас залогом того, что народ, создавший ее, не может, не смеет погибнуть. Он еще должен сказать свое слово, должен выявить свою культуру.

Переносясь воспоминанием на «Варяг», я вижу группу моих соплавателей и друзей, расходящихся после этого ужина на отдых. Завтра рано вставать. Опять пойдут учения и занятия. Мы торопимся, чтобы подготовить нашу команду и себя к приходу в Средиземное море, где мы уже можем ожидать нападений подводных лодок и, может быть, операций наших судов у Дарданелл совместно с союзниками.

Придя туда, надо быть в боевом отношении вполне обученными и готовыми ко всему.

Большинство из нас, на переходах в тропиках, не могли спать в каютах, где было слишком душно. Обычно мы укладывались прямо на палубу на юте и утром вставали вместе с командой.

Так было и после этого ужина. Офицеры на раскинутых матрасах спали на юте. На шкафутах, на бакс — всюду, где было свободное место, лежали на палубе или были подвешены к бимсам койки команды, из которых доносился храп здоровых, бодрых людей. «Варяг», постукивая машинами, упорно буравил винтами море, идя, точно пришитый, в кильватер «Чесмы». Завтра утром вставать надо рано, опять начнутся занятия и учения.

Остальные дни перехода были использованы мною для обучения «прислуги подачи». Так как наши 6–дюймовые пушки могли делать 4 выстрела в минуту, то требовалось, чтобы подача давала не менее 5 снарядов и патронов к каждой пушке в минуту. Между тем средства подачи у нас были очень устарелые. Старые, так называемые 10–пудовые беседки, с разбитыми от ветхости электромоторами, с трудом могли выполнять то, что требовалось; люди тоже были еще необучены.

Однако постепенно эта часть наладилась и подача стала удовлетворительной.

Длинный переход до Коломбо начал надоедать всем. Обычно в наших книгах, описывающих морское плаванье, включается фраза: «Земля, земля, — закричали матросы, — и побежали по вантам». Кто и когда пустил эту фразу, комичную для морского уха, я не знаю. На самом же деле подход к берегам происходит гораздо менее заметно для всей команды, чем может подумать читатель, не бывавший никогда в море.

Так и в этот переход наш старший штурман задолго предупредил вахтенного начал, когда и в каком направлении должен открыться берег. Зоркий сигнальщик, в свое время и раньше всех, заметил, что «над горизонтом будто гора показывает».

Через некоторое время в кают–компанию, это было за завтраком, влетел вахтенный унтер–офицер и доложил старшему офицеру: «Ваше высокоблагородие. Прямо по носу открылась земля».

«Ура!» — раздалось на мичманском конце, и вслед за тем молодежь запела веселенький куплет, напоминающий нам всем Троицкий театр в С.–Петербурге:

Кто из нас тогда не слыхал эту песенку из пародии–шутки «Иванов Павел»?

После завтрака я вышел на верхнюю палубу.

Над горизонтом уже ясно виднелись горы острова Цейлон.

26 июля 1916 года «Чесма» и «Варяг» вошли в порт Коломбо.

Десант на остров Цейлон

Остров Цейлон на нашем пути был самым интересным местом Сколько таинственного можно встретить там! Какие захватывающие мистические книги прочли мы за это время об Индии, кусочком которой является этот остров!

Находясь вблизи южной оконечности Индии, Цейлон страдал гораздо менее, чем северные части Индии, от нашествия разных народов, и в то же время он был с ними в общении. Маленькие островки точно соединяют его с материком. Цепь этих островов называется «Адамов мост».

В глубине острова высоко подымается гора «Адамов пик».

Природа Цейлона очень богата: пальмы, бамбуки, лианы, яркие цветы. Красочность природы невольно тянет в темные чащи тропического леса, но там таятся кобры и дикие звери. Англичане нам советовали ни в коем случае в одиночку не удаляться вглубь острова, а если бы нам захотелось съездить в экскурсию, то непременно организовать ее сообща и через английские власти.

В справедливости этих советов мы убедились очень скоро. Как ни заманчиво смотреть на тропические леса, стоя на рейде или из окна вагона, в действительности оказывается, как только туда попадаешь и надо идти пешком, то для непривычных людей, какими были мы, даже маленькая прогулка в лесу непосильна. Надо и одежду выбрать соответствующую, и знать, какие опасности таятся в чаще (змеи, пауки, колючие растения). По словам англичан, внутри острова имеются совершенно нетронутые первобытные места, где, кроме трудностей, встречаемых в обычном лесу, имеются еще и дикие животные, как буйвол и тигр, борьба с которыми в одиночку и даже маленькой партией не под силу.

Адмирал решил дать нам отдых в Коломбо перед большим переходом в западную часть Индийского океана.

Это время каждый из нас старался распределить так, чтобы повидать возможно больше и возможно полнее ознакомиться с волшебным островом.

Часть из нас наметила поездку с англичанами на охоту на крокодилов, часть, в том числе и я, на осмотр памятников в Кенди, окружающие его леса и знаменитый ботанический парк «Парадения», где, по преданию туземцев, был рай.

Первые дни каждый из нас с увлечением читал все, что только можно было достать в городе или что было у нас в судовой библиотеке, об Индии, о Цейлоне, об йогах, о буддизме, об арийцах. В кают–компании, где за время нашего долгого плаванья все больше было разговоров о плаванье, о недостатках той или другой части нашего корабля, о стрельбе, о мореходной астрономии и во всех углах в свободное время можно было видеть офицеров, читающих разнообразные книги. Этот с увлечением углубился в какой‑то огромный том на английском языке, с массой рисунков — оказывается, описание животного царства Индии и Цейлона и ряд интересных эпизодов из местной охотничьей жизни. Другой буквально глотает страницы зеленой книжки «Тертиум Органум» Успенского, трактующей о возможностях проникнуть в пространства высших измерений. Следующий читает книгу Блаватской «В горах и дебрях Индостана». Тот «Мистическую Трилогию» Лодыженского («Сверхсознание», «Свет Незримый», «Мистика злой силы»). Всюду на столах валяются книжки Йога Рамачкарака: «Жнани Йога», «Хатха Йога» и т. д. на которые неодобрительно посматривает наш батюшка иеромонах отец Антоний. Батюшка уже бывал на Цейлоне и теперь сидит, углубившись в книжку Джека Лондона— «Белый клык», которую он читает по–английски. Батюшка прекрасно владеет английским языком и еще четырьмя, как он говорит, «птичьими» языками (алеутским, индийских племен и т. д.).