Вдоль обшарпанной стены вытянулся ряд кривых стульев. На одном из столиков стоял компьютер, и можно поставить свою музыку. Этим подобные бары и подкупают — врубаешь любимый репертуар. И пьешь пенный напиток. Ведь здесь нет ничего, кроме дешевого бутылочного пойла.

Хотелось заказать что-то получше, но пришлось взять «Антарктику». На этикетке вспотевшей бутылки стояли два пингвина, уставившись друг на друга. Вот так же и влюбленные, как пингвины, встали лицом к лицу.

Вик заметил, что платье спутницы идеально сочетается с запятнанной тканью бильярдного стола, и позволил партнерше разбить.

— У меня не получается разбивать, — соврала она.

Тогда он встал позади, приобняв. Украдкой коснулся бедра. Мягко направил локоть, показывая движение кием. Затем дал ее руке свободу.

Послышался плотный удар. Белый шар с шумом покатился вдоль стола, и раздалась звонкая серия — па-па-па-па! Шары забегали туда-сюда, и несколько полосатых влетело в лузу.

Вик подошел к компьютеру и сменил музыку. Облысевший старик, дремлющий у стены, подскочил. Вскинул в воздух костлявую руку с бутылкой, восклицая беззубым ротом:

— Моодцом, моодежь, зааешь то, что наоо!

Под потолком разлился голубоватый сигаретный дым. Они играли песню за песней, партию за партией, и всякий раз, в самом конце, черный шар задевал желтый и влетал в лузу.

И знаете что? Было неважно кто выиграл. Так как тот, кто выигрывает — он же проигрывает. Возможно, где-то не здесь и не сейчас, но это неизбежно происходит.

Потому они просто перестали придавать значение.

Началась грустная инструментальная мелодия. Играла композиция «The sleep». При отложила в сторону гладкий кий и села на край бильярдного стола. Вик встал вплотную. Влюбленные молча смотрели друг на друга.

«…will we survive this sleep?» — прошептал динамик.

Последовало гитарное соло, постепенно нарастая и нагнетая напряжение. Затем струны как завизжат, тягуче и душераздирающе. Вдоль спины побежали мурашки, под кожу впились ледяные когти. Внутри все защемило, и глаза намокли.

Они вышли на улицу, черную и сырую, будто весь день плакали голуби. И шли, держась за руки, куда-то вверх, вдоль мешков мусора и припаркованных машин. На тротуаре кто-то разбросал мандариновые корки. Под высоким грузовиком лежали в обнимку два тела: заросший белый мужчина и темнокожая женщина с запутанными волосами и круглым животом.

В конце улицы, на следующем перекрестке, затормозила полицейская машина с решетками на окнах. Через стальную сетку наружу торчали черные стволы винтовок. Повернув, машина тихо покатила вниз по улочке.

Не раздумывая, При потянула партнера в сторону. Оказавшись у высокой деревянной двери, они надавили на нее — не заперто. Забежав внутрь, захлопнули чугунный засов.

Мокрое шипение колес снаружи приблизилось, затем также постепенно удалилось.

Оборачиваются.

Длинные каменные стены, освещаемые тусклыми огнями. Готические своды, запах свечей и ладана.

Медленно и долго продвигались они вдоль частых рядов скамеек. Затем, где-то посередине, сели на деревянную лавку, с краешку. И сидели в тишине, завороженные, будто наблюдая закат.

Всякий закат удивляет, он такой прекрасный, что, кажется, уже не может быть лучше. Но когда приходит новый закат, эмоции снова переполняют, будто впервые.

Все их совместные закаты были такими, полными тайны и чувств: оранжевые, желтые, сиреневые, сливовые и даже барбарисовые. И вновь по щекам ползут слезы. Хочется затормозить, законсервировать момент, но никак — теряется магия. Затем ты сдаешься и перестаешь цепляться, отпуская. Дышишь, пронизанный красотой. Радуешься и плачешь одновременно.

При всхлипывает. Вытирает слезы, но те продолжают стекать жидким воском.

Крепко сжимает ладонь партнера.

Какая разница, реально это или нет? Пускай вся наша жизнь — лишь секундная вспышка, быстрая череда закатов или путь в шесть километров — совсем не важно. Одно счастливое переживание делает все это настоящим.

Из темноты алтаря выпорхнул голубь. Взмахнув чернильными крыльями, прошел прямо над головами, затем подлетел к потолку и уселся на органные трубы.

Свет погас, и чернота поглотила голубя. Трубы, на которых сидела птица также растворились.

Затем еще две лампы замерцали и погасли. Лампочки гасли по две. Темнота придвигалась, рваными прыжками, заполняя длинное помещение с концов к середине.

Перед тем, как погасли два последних огня, При заглянула в глаза жениха.

В них читалась любовь и благодарность.

Темнота.

— Вик? — шепотом.

Тишина.

— Я почувствовала, все ощутила. Ты — это я, мы — едины. Ничего никуда не уходит. Мы не рождались и никогда не умрем. Нас невозможно вообразить, мы за пределами понятий и слов. Мы — это тайна. Безмолвие.

Тишина.

— Ты где-то еще, не сейчас и не здесь, но мы встретимся. Я видела. Там, на краю кратера, на неизвестной планете. Я дышу с тобой, живу в твоем смехе, мечтаю твоими глазами.

Переверни страницу.

Тишина.

Просто переверни.

Нужно понимать особенности квантовых шахмат. Игра ведется на нескольких досках одновременно, ясно? Пешка находится там и одновременно в другом месте — пребывает в смешанном состоянии. Это называется суперпозиция. Пешка, слон, ферзь — вся система находится в суперпозиции. Суперпозиции просто существуют в природе, с этим ничего не поделать. Благодаря чему, происходят удивительные эффекты: фигура может пройти сквозь другую, а также возникнуть в любой части доски.

Фигура там или не там с определенной вероятностью, понимаешь? И только в момент, когда появляется сознание наблюдателя, вся эта вероятностная масса схлопывается в четкую картинку, которую человек способен воспринять. Оттого окружающий мир кажется таким физическим и стабильным, но это абсолютно не так — все размазано по пространству.

Вселенная намазана на корку хлеба.