Раздался дружный хохот, к которому охотно присоединился Джон.

– И это происходит всегда, когда белый человек берется нести язычникам свою веру. Так что у Китая много общего с нами, друг.

Они обменялись рукопожатием, и островитянин продолжил:

– Меня зовут Киано, и лично я гораздо лучшего мнения о миссионерах. До них ни на одном из островов никто не умел писать. Они дали нам алфавит, и наши предки были счастливы научиться читать и писать. – С неприкрытой гордостью он заявил: – Теперь у нас есть книги, газеты и даже Библия на нашем языке! А сейчас, насколько мне известно, переводится и «Книга Мормона». Миссионеры дали нам единого милосердного Бога вместо дикарских божков, которых наши правители использовали для того, чтобы нагонять страх на своих подданных и держать людей в покорности. Что и говорить, миссионеры принесли на Гавайи очень много хорошего.

Киано вздохнул:

– И не очень хорошее тоже. Корь, оспу, туберкулез, венерические болезни. Когда капитан Кук впервые высадился здесь, нас было более трехсот тысяч. Сегодня чуть меньше восьмидесяти пяти… Но давай поговорим об истории в другой раз. Лучше перенесем твоего друга к нам в лодку, напоим его свежей водой и дадим снадобье, приготовленное из корня киаве. Мы всегда берем его с собой, когда выходим в океан.

– А что вы делаете здесь, так далеко от родного берега?

Киано весело рассмеялся:

– Можно сказать, что это у нас в крови. Сотни лет народы Полинезии покидали Таити и близлежащие острова и отправлялись в открытый океан, проплывая тысячи миль безбрежных вод, чтобы добраться до Гавайских островов. Ты можешь спросить: а чего ради? Я не смогу ответить тебе, друг, как и ты не ответишь толком на вопрос, зачем белые люди так стремятся залезть на недоступные горные вершины.

На прошлой неделе мы с приятелями сидели за столом и мирно потягивали ааву – она нам нравится гораздо больше, чем виски белого человека, – и ни с того ни с сего я сказал: «Что-то у меня на душе неспокойно. Давайте отправимся в долгое плавание и очистим наш дух и тело от пагубных испарений суши». И вот мы здесь.

По его команде два рослых гребца перепрыгнули на плот, играючи, как малое дитя, подняли находящегося в беспамятстве Люка, как будто он вовсе и не был крепко сбитым мужчиной шести футов роста. Они перенесли его на катамаран, и Киано начал оказывать ему помощь. Он обернул голову Люка мокрым полотенцем и тонкой струйкой влил в рот юноше немного воды из круглой фляги. Потом из фланелевого мешочка взял щепотку порошка киаве и, с силой впихнув его между потрескавшихся губ Люка, влил в запекшийся рот еще немного воды.

Люк, лежавший до этого совершенно неподвижно, вдруг задвигался. Веки его задрожали, он медленно открыл глаза и, прищурившись, посмотрел в безоблачное ярко-голубое небо:

– Где она?

– Все хорошо, дружище, – ласково проговорил Джон. – Мы спасены.

– Андрия? Что с Андрией?

– Не было никакой Андрии. Тебе привиделось.

Вскоре Люк смог сесть и изумленно уставился на окружавших его улыбающихся гавайцев.

– Откуда вы? – только и смог спросить он.

Киано положил руку ему на плечо и торжественно ответил:

– Алоа, малихини! Добро пожаловать в наши райские места!

Весь следующий месяц Андрия провела в банде Мурьеты. За это время они совершили несколько вооруженных налетов на небольшие деревни и лагеря старателей. У поселенцев, как правило, запасались провиантом, частенько расплачиваясь деньгами и золотом, украденными у богатых старателей.

В один из таких дней Мурьета подскакал к Андрии, ехавшей верхом на белой кобыле.

– Надеюсь, теперь ты не так сильно сердишься на нас?

– Я никогда не буду гордиться умением воровать, – отчужденно ответила девушка.

– Даже если главная цель – отнять у богатого, чтобы накормить бедного?

– Гунн Аттила точно так же оправдывал свою варварскую жестокость, – презрительно ответила она. – Как и все грабители и убийцы испокон веков. На моей родине, в Китае, есть Ихэцюань – шайка бандитов, которые только и знают, что жгут деревни, грабят и убивают людей. И все это во имя любви к родине.

Мурьета какое-то время молча любовался ее профилем, а потом тихо сказал такое, чего она никак не ожидала услышать:

– Андрия, кажется, я тебя люблю.

Она встревоженно посмотрела на него:

– Не смей говорить мне о любви! Ты женат на моей подруге Розите.

Он хитро улыбнулся:

– Да-да, я помню, что Розита – моя жена. Она ею будет всегда. Но неужели ты всерьез думаешь, что если священник произнес несколько слов жениху и невесте, то после этого мужчина становится нечувствительным к красоте и очарованию другой женщины, такой желанной, как, например, ты?

Андрия отвернулась:

– Джо, у меня нет никакой охоты продолжать этот разговор. Пожалуйста. Не дай Бог тебя кто-нибудь услышит. У Розиты разобьется сердце, если она узнает о том, что ты мне сказал.

Мурьета угрюмо ссутулился в седле, и в голосе его появилась неприкрытая горечь:

– Сердце Розиты уже столько раз было разбито, что превратилось в камень.

С этими словами он зло хлестнул коня и пустился галопом куда-то всторону.

Ехавший следом за Андрией Трехпалый Джек озадаченно посмотрел ему вслед.

– Какая муха его укусила? Куда это он? – спросил он у девушки.

– Похоже, у него неспокойно на душе, Джек. Но он, я уверена, скоро нас нагонит.

Однако к тому времени, когда они добрались до лагеря около озера Туларе, Мурьета все еще не вернулся. Появился он уже в сумерках, когда бандиты расселись вокруг походных костров и готовили ужин.

– Где тебя черти носили? – раздраженно поинтересовалась Розита.

Он спрыгнул со своего черного жеребца и с важным видом прошествовал к костру, за которым, скрестив ноги, сидели Розита, Андрия и Трехпалый Джек и ужинали. Рассмеявшись, Мурьета жарко поцеловал жену в губы.

– Я пристраивал честно заработанные нами деньги. – Он вытащил из переметной сумы мешочек, туго набитый золотым песком, и небрежно кинул Розите на колени. – Я съездил в салун «Серебряный башмак» и, представляешь, сорвал банк, играя в кости и в фараон!

– Ты с ума сошел! – озабоченно сказал Трехпалый Джек. – Тебе ни к чему светиться в игорных заведениях, особенно в таких, как «Башмак». Тебя слишком хорошо знают. Тем более что ты поперся туда в одиночку. – Он покачал головой. – Хоакин, ты и вправду чокнутый. И с кем же ты играл?

– В том числе с Билли Бернсом.

У Джека отвалилась челюсть.