– Нет, конечно. Для меня главное, что Оласьело придет посмотреть. Он меня увидит живьем, а я его. Попрошу нашего Рафаэля научить меня испанским ругательствам…

– Леша! – возмутился Альберт Иванович.

– Шучу. Но пару фраз все же выучу.

Через пару дней примчался представитель Федерации бокса с предложением американской стороны о переносе встречи. Только он сказал, что с залом согласовали на более ранний срок, потому что в «Мэдисон» на более поздние уикэнды запланировали какие-то концерты.

– Когда? – спросил Метелин.

– Через две недели, если ты согласен, то…

– Согласен.

– Тогда надо через недельку вылетать в Штаты, чтобы сбоя твоих биологических часов не произошло, – объяснил представитель федерации. – В бою с Шорти это едва не подвело нас всех. И еще один мой совет, как бывшего боксера и тренера: не перенапрягайся на тренировках, а то, не дай бог, бой продлится более пяти или шести раундов, а у тебя сил не хватит. Пока все удачно складывалось. Ты вообще как себя чувствуешь?

– Я готовлюсь к титульным боям.

– К двенадцати раундам? – не поверил бывший боксер и тренер. – Серьезно? Пока рано еще об этом думать. Если повезет и ты останешься в десятке, то года полтора ждать еще придется. Ладно, я поговорю с Альбертом, чтобы вправил тебе мозги.

Разговор между ними, судя по всему, состоялся, и тренировочную нагрузку Гусев немного снизил. Но все шло, как и прежде, ничего не менялось. Разве что у Метелина появился собственный спарринг-партнер – тяжеловес Хлынов, о котором Алексей прежде и не слышал. Он был моложе Метелина на пять лет, достаточно быстр, но обучен плохо, – не такой партнер ему был нужен. Зато с Шепелевым они работали на разных рингах.

В день появления Хлынова Алексей зашел в комнату своего нового спарринг-партнера, чтобы познакомиться. Тот сидел перед телевизором и смотрел какой-то сериал про героев-ментов. Увидев вошедшего, он не поднялся, чтобы поприветствовать его, и даже не выключил телевизор.

– Хочу познакомиться, – сообщил Алексей цель своего визита.

– Николай, – представился Хлынов, – можно просто Коля. Мастер спорта. Ничего не выигрывал значительного. Восемь лет назад дошел до полуфинала первенства страны, где проиграл как раз Юрке Шепелеву. Потом работал по кабакам, где бои устраивали. Но там своя специфика. За победу платили, конечно, но еще и за каждый раунд. А потому старались отработать полностью.

– Сколько за раунд платили?

– Везде по разному. Где тысячу рублей, где сто баксов. Бой по четыре раунда. Я же сам из Вятки, в смысле из Кирова. У меня все предки оттуда. Даже фамилия моя Хлынов, так когда-то наш город назывался. Потом перебрался в Калугу, теперь вот в столицу… Но в Москве жизнь дорогая, а у меня семья, сам понимаешь.

– А как к нам попал?

– Позвонили из федерации, кто-то видел меня на ринге в кабаке и решил, что я похож манерой на Джереми Хантера… Чушь, конечно, полная, но зарплату предложили неплохую, и жена сказала, чтобы я даже не думал отказываться. А что касается Хантера, то при желании я могу изобразить его манеру… Я их всех изучал, конечно, хотя данных боксерских у меня поменьше, но скопировать иногда получается. Я все основные приемы Хантера знаю. Любимый удар – апперкот по корпусу в солнечное сплетение, под защиту. Он сближается, подсаживается и бьет.

– Я в курсе. Только Хантер наверняка что-то придумает новенькое.

– Не обижайся, но у тебя есть слабое место.

– Какое?

– У тебя правая рука немного вниз иногда уходит – подбородок открывается. Тебя Шорти на этом поймал.

– Гусев говорит то же самое, но ничего не могу поделать, рефлекторно как-то выходит…

Разговаривали долго, прекрасно понимая друг друга, и расстались потом как старые знакомые. Парень понравился Алексею, и он даже отправился провожать его до соседнего коттеджа. И, уже пожимая протянутую руку, спросил:

– В Кирове далеко от Комсомольской улицы живешь?

– На другом конце города. А Комсомольская возле железнодорожного вокзала. Бывал там?

Метелин кивнул. А когда возвращался к себе, удивился: почему он вдруг подумал о той девчонке? Случайно вспомнил только что, и сердце сжалось, словно он совершил когда-то недостойный поступок, за который теперь стыдно.

Николай оказался неплохим боксером, хотя его стиль походил больше на уличную драку: работать он предпочитал боковыми – размашистыми и сильными. Но Джереми Хант боксировал именно так, только передвигаясь по рингу куда быстрее Хлынова. Нравился новый спарринг-партнер и Гусеву; тренер даже сказал как-то Алексею, что хороших и способных ребят в стране очень много, но все потом пропадают куда-то: одни бьются в клубах и ресторанах за гроши, потому что не умеют делать ничего другого, а другие к сорока годам уходят в охрану, чтобы за еще меньшие деньги стоять у дверей офисов или торговых центров.

Семья нового приятеля оставалась на съемной квартирке в Москве, потому что перебираться на пару месяцев в Петербург смысла не было – только лишняя трата средств, которых Хлыновым не хватало постоянно. Метелин предложил Николаю привезти жену с ребенком и разместить их в квартире его матери; Хлынов пообещал подумать. Думал он двое суток, а потом согласился как раз за день перед вылетом в Штаты. Жена его оказалась легкой на подъем, а может, просто вещей у Хлыновых было немного, – тем же вечером она приехала. Метелин сам доставил нового приятеля на вокзал. Потом повез его семью к дому. Мужчины по дороге обменивались редкими фразами, а молодая женщина молчала, очевидно, стесняясь присутствия известного боксера, и только перед расставанием начала благодарить.

Метелин кивнул молча, положил на стол пачку купюр, сказав, что это на благоустройство жилья: на новый диван, кресла, детскую кроватку, постельное белье.

– Здесь очень много, – прошептала молодая женщина, – я не… то есть мы не сможем отдать.

– Вы оборудуете квартиру для меня, – напомнил Алексей и повернулся к Николаю, – жду в машине. Завтра с утра в аэропорт, не забывай.

И вышел.

Не прошло и пяти минут, как спустился и Хлынов.

Большую часть пути опять ехали молча, и только когда почти добрались до базы, Николай сказал:

– Хантер будет спойлером[51]. Гусев ждет от него работы с дистанции, но мне кажется, что в обмене ударами Джереми проиграет.

– Зачем ему? Как только он начнет рвать дистанцию и виснуть, зрители не поймут. Начнется свист.

– Посвистят и перестанут: для зрителя важен результат. Бой забудется, а победа останется. Вспомни, как Бастер Дуглас тридцать лет назад нокаутировал Тайсона. Первое поражение Железного Майка, и какое! А ведь Дуглас был типичным спойлером, а как только попал один раз прилично, тут же начал наносить боковые, да еще и с размахом. Тридцать лет прошло, Альберт Иванович забыл тот бой… А ведь Хантер на Дугласа очень похож… Тот мог бы чемпионом тогда стать, но не пустили. Где он сейчас?