– Водителя Семена помните?

– Который Виктора Петровича возил? Помню, но лицо – смутно. Чернова не стало, и в водителе нужды не было. Уволился, вероятно. Ему могли бы предложить на тягач перейти, но тот парень вряд ли бы согласился – он всегда, насколько я помню, одет был с иголочки, а тут переходить в работяги… Не каждый готов…

– Ты с кем разговариваешь? – отчетливо прозвучал в трубке мужской голос. – Опять, что ли, с этим маргиналом-уголовником? Ведь я предупреждал…

– Это по работе, – ответила Лиля, – успокойся, тот человек не позвонит больше никогда… Павел Владленович, тот приказ в моей папке с прошлогодними документами. У вас еще какой-то вопрос?

Пошли гудки, и Метелин понял, что Лиля испугалась. И даже не потому, что подошел ее субтильный муженек-очкарик: она боится уже давно, подозревая, что знает слишком много, – о чем так и не решилась сказать бывшему шефу, в которого была когда-то влюблена.

Вечером на базу приехал Ерохин. Прибыл он не один, а с молодой и очень привлекательной женщиной лет тридцати с небольшим. Они зашли в зал, где Метелин отрабатывал на тренировочных боксерских лапах, которые надел его тренер.

– Правой! Левой! Левой! Апперкот! – командовал Альберт Иванович. – Левой! Правой! Прикрой висок! Левой! Голову ниже!

Он увидел Сергея и крикнул:

– Сейчас заканчиваем. Правой! Правой! Стоп!

Алексей лоснился от пота и тяжело дышал. Гусев посмотрел на него с недоумением.

– Ты что, Леша, устал, что ли? Почему у тебя правая на место не возвращается? Ты опускаешь правую перчатку вниз, а команды «апперкот» еще не было. Такую плюху можно поймать – мало не покажется.

Из душевой вышел голый Рафаэль с полотенцем на бедрах. Увидев молодую женщину, он смутился.

– Por favor, perdoname…[46]

– На Оласьело чем-то похож, – оценила незнакомка.

– Вы интересуетесь боксом? – удивился Гусев. – Знаете Оласьело?

– Боксом не так чтобы интересуюсь, но с Оласьело встречалась пару раз по делам, – ответила женщина и представилась: – Меня зовут Вера.

– А меня Альберт, – улыбнулся Гусев, взял протянутую ему для приветствия руку, наклонился и коснулся тыльной стороны ладони губами.

После чего махнул рукой Алексею:

– Ну, чего встал? Бегом в душевую, только на выходе не забудь халатик надеть.

Тренер посмотрел вслед своему ученику, а когда тот скрылся, произнес с довольным видом:

– Даниил Матвеевич заказал для него полный набор с атрибутикой Русского Лешего: халаты, полотенца, майки, бейсболки… И все это будет в продаже: надо же еще как-то денежки зарабатывать…

Метелин вернулся в зал и застал там только Ерохина и молодую женщину.

– Это Вера Бережная, – представил Сергей свою спутницу. – Как раз ее контора занимается твоим делом.

– Что-то новенькое есть? – задал вопрос Алексей.

– Каждый день что-нибудь новенькое, – ответила женщина, – нашли кредитно-финансовую организацию, с банковской карты которой была произведена оплата ковра в магазине. Слава богу, и банк, и магазин существуют до сих пор. Понятно, что это не доказывает факт того, что приобрел гобелен непосредственно ваш приятель, и тем более того, что он использовал покупку для совершения убийства, но… Факт есть факт. Конечно, убить мог не только он. В тот момент рядом были и другие люди: вы… но вы не убивали. По крайней мере, доказать это невозможно сейчас – суд тогда вынес заведомо неправомерное решение. В доме еще находилась ваша жена, но она была все время рядом с вами… Ведь так?

– Я только во двор выходил, но всего на одну минуту… И Виктор Павлович был в это время жив, а где он находился – мне неизвестно…

– Еще была ваша теща.

– Инесса Павловна, – подтвердил Метелин, – но она у себя в комнате наводила марафет, а когда буча поднялась, выскочила с явными недоделками на лице…

– Хорошая шутка, – оценила Бережная, – но ни вы, ни теща, ни ваша жена не могли использовать плотно свернутый гобелен как глушитель.

– Не мог, – согласился Алексей, – ковер за два часа до этого находился в сером «бмв», который стоял возле офиса.

– Вы, ваша жена и теща выпадаете из числа подозреваемых в непосредственном убийстве, – произнесла Вера, – остается шофер Семен Пашкин и гости, которые обнаружили труп.

– Смородкины, – подсказал Метелин.

– Борис Михайлович Смородкин, 1969 года рождения, в девяностые – активный член преступной группировки, которой руководил Витя Черный, ваш будущий тесть. Получил четыре года за вымогательство и нанесение побоев. Вышел по УДО. Водитель Семен Игнатьевич Пашкин, 1972 года, член той же группировки, не судим. Бесследно исчез в конце февраля, то есть в том же месяце, когда был убит ваш тесть. О пропаже Пашкина заявила его гражданская жена, утверждавшая, что Семен 25 февраля убыл на работу, как обычно, на принадлежащем ему автомобиле «бмв».

– На сером «бмв»? – не поверил Метелин.

– На синем «бмв» седьмой модели выпуска 2000 года. Автомобиль почти сразу после заявления сожительницы Пашкина был обнаружен на парковке, где он постоянно оставлял машину. Дежурный по стоянке убежден, что автомобиль ставил сам Пашкин, потому что он забрал парковочный талон, а его отдают только владельцам после предъявления ими документов на машину.

– А еще пропала главбух, – напомнил Алексей.

– Галина Ивановна Ершова, – подтвердила Вера, – бесследно пропала в сентябре того же года накануне своего пятидесятипятилетия.

– Она не хотела уходить на пенсию, – начал рассказывать Метелин, – сказала, что если и уйдет, то только за новую квартиру и серый «бмв» пятой модели.

– Можно высказать предположение, что она пыталась шантажировать своего начальника, – подключился к разговору бывший мент Ерохин, – возможно, у них был заговор. Трое: главбух Ершова, финансовый директор Карандин и водитель Пашкин решили убрать своего шефа. Чтобы завладеть фирмой.

– Ничего не вышло бы, – возразил Алексей, – фирма бы досталась мне, моей жене и теще.

– Так они тебя и подставили, – напомнил Сергей, – ты якобы украл сто тысяч, по этому поводу произошла ссора, в результате которой ты застрелил Витю Черного из незарегистрированного оружия. На пистолете твои отпечатки – чего уж тут доказывать.

– Еще, – произнесла Бережная, – прокурорский надзор за ходом следствия осуществлял двоюродный брат главбуха Ершовой: потому-то он и закрыл глаза на некоторые несостыковки. Поговорить с ним не удастся, так как он ушел из прокуратуры по возрасту еще восемь лет назад. А через два года после этого угорел в бане своего загородного дома. Но пока он был в прокуратуре, Ершова, судя по всему, не боялась ничего, а потому могла угрожать своему шефу.