Вооружение отряда должно состоять из электрических ружей, сделанных по образцу найденных мною в складах радиомоторной станции.

Очень важно, чтобы решение правительства состоялось в 24 часа и отряд отправлен на станцию на военных аэропланах в течение восьми дней.

Было бы хорошо, чтобы к экспедиционному корпусу был прикомандирован астроном, например г. Камилл Фламмарион. Что касается меня, то я свое тридцатидневное пребывание на Марсе употреблю на то, чтобы устроить славному французскому отряду достойную встречу.

Благоволите принять, господин министр, уверение в моем совершенном почтении и глубокой преданности.

Лео Сэнт-Клер».

«P.S. Г-н лейтенант Дамприх снабжен всеми необходимыми планами и в продолжение двадцати четырех часов будет в распоряжении правительства, чтобы дать все нужные объяснения».

Генерала д’Амад трудно было удивить чем бы то ни было.

Между тем, на этот раз он был совершенно изумлен.

Наконец он сказал самым спокойным голосом, но тем резким тоном, которым привык командовать:

— Лейтенант, ваш адрес?

— Гранд-отель, господин министр.

— Благодарю вас. Ждите моих распоряжений, через четверть часа я увижу г. Барту, президента Совета, и мы решим этот вопрос в совете министров, который соберется завтра.

Г-н Барту был в отсутствии и военный министр был принят г. Морисом Реклю, директором кабинета президента совета.

Президент совета питал полное доверие к своему шефу кабинета, вот почему генерал д’Амад передал г-ну Реклю удивительное предложение Сэнт-Клера.

— С Никталопом мы старые друзья, — сказал Морис Реклю, — и если Сэнт-Клер объявляет о своем путешествии на Марс, значит это путешествие возможно.

На следующий день был созван совет министров в полном составе, на котором присутствовали также президент совета г-н Бриан и президент палаты г-н Пенлеве.

Дамприх давал объяснения.

Прения были бурны и длительны.

По причинам, оставшимся невыясненными, решение совета министров не было присоединено к обвинительному акту по делу XV-ти.

В тот же вечер агентство Гаваса разослало в газеты следующее извещение:

«Военная авиатика.

Военное министерство решило произвести пробную мобилизацию военной авиации. Три тысячи людей и тысяча аэропланов, выпущенные из различных гарнизонов метрополии и Алжира, должны будут в назначенный день собраться в окрестностях Браззавиля в Конго.

Эти маневры устроены по инициативе г. Барту и генерала д’Амад. Эти три тысячи человек останутся в Конго целый месяц.

Нужные кредиты на эту оригинальную мобилизацию будут взяты из бюджета военного министерства».

Министерские газеты восхваляли эту патриотическую идею.

Оппозиционная пресса находила идею глупой, смешной и опасной.

Но ни один журналист, ни один читатель и не подозревали даже, что правительство пошлет эти три тысячи людей на планету Марс, не сообщая об этом даже в палату и сенат. Правда, палата и сенат были тогда на каникулах.

Правда еще и то, что министры хорошие психологи и с помощью преданной прессы в один месяц так подготовили общественное мнение, что 23-го ноября оно приняло с энтузиазмом тот проект, который 24-го октября считало безумным.

Лео Сэнт-Клер на радиоплане, который он занимал вместе с Максом Жоливе, заметил в бесконечности междупланетных пространств появление светящейся точки — радиоплана Алкеуса.

И прежде чем он успел сделать предположение об этом явлении, направо от него произошло столкновение радиопланов.

Никталоп повернул голову и испустил крик ужаса. Экспедиция состояла теперь только из четырех радиопланов. Четыре! Кто командовал погибшим?

— Макс! Сделай перекличку, — приказал Сэнт-Клер. Благодаря блеску хрустальных колпаков на радиопланах, Сэнт-Клер не мог различить лиц сидящих в них.

Расположение радиопланов справа налево было следующее: Радиоплан I: Сэнт-Клер, Макс Жоливе. Радиоплан II: Клептон, Гайнор, Мерляк. Радиоплан III: Бонтан, Тори, Пири О’Бриен. Радиоплан IV: Плакар, Тардье, Джонсон. Радиоплан V: Сизэра, Дервинг, Дюпон.

Который из пяти погиб в невообразимом столкновении? Единственный способ узнать, было сделать перекличку. Гениальная система беспроволочных телефонов соединяла радиопланы бесстрашных путешественников.

Макс, нервы которого хотя и были сильно расстроены катастрофой, послушно нагнулся к телефону и крикнул:

— Алло! Алло! Клептон?

— Есть! — ответил голос.

— Алло!.. Бонтан?

— Есть!

— Алло!.. Плакар?

— Есть!..

Сэнт-Клер побледнел… Все кроме одного ответили… Значит…

— Алло! Алло! Адмирал Сизэра?

Сэнт-Клер почувствовал, что его сердце перестало биться…

Ответом было молчание.

— Алло! Ало!.. Сизэра, — повторял Макс, дрожа.

Молчание.

— Алло! Ал!..

— Довольно, Макс!.. — нервно крикнул Сэнт-Клер. — Это адмирал… с Дервингом и Дюпоном…

И он подумал:

— Я приеду к Ксаверии, если только я приеду, с известием о смерти… Ее отец!..

Но не время было предаваться печали. Девять остальных радиопланеров уже знали о смерти адмирала, потому что переговоры по телефону начались в одно время на всех аппаратах.

Вдруг на одном радиоплане заметили приближение новой светящейся точки. Сейчас же это было передано по телефону.

Но на этот раз появление не было так неожиданно, как раньше.

Сэнт-Клер сейчас же отдал приказание разойтись шире и уменьшить ход.

Макс хладнокровно передавал приказ Сэнт-Клера.

Четыре радиоплана рассеялись в разные стороны. И почти тотчас же с трехсот тысяч километров в час скорость была уменьшена до тридцати тысяч.

— Уменьшить еще! — кричал Сэнт-Клер.

Указатель отметил три тысячи километров…

— Еще!..

Наконец скорость доведена была только до тридцати километров.

А блестящая точка все увеличивалась. Но и она двигалась очень медленно и вскоре, как казалось, остановилась.

Сэнт-Клер посмотрел на хронометр. Прошло одиннадцать минут после катастрофы с адмиралом и двумя его компаньонами.

Вскоре стало ясно, что враждебный радиоплан перестал совсем двигаться.

— Чего он хочет, этот? — прошептал Сэнт-Клер.