Он дошел до Куин-стрит и с последними пешеходами успел пересечь ее уже на желтый свет. На тротуаре он резко обернулся, разглядывая тех, кто остался на противоположной стороне.

Оранжевое солнце висело низко над горизонтом, превратив улицу, тянущуюся от парка Виктории, в коридор ослепительного света. По бокам, от зданий и высоких деревьев, ложились глубокие, резкие тени. Автомобили, мчащиеся на запад и на восток, мешали как следует рассмотреть то, что происходило по углам улицы.

Углы.

Он ничего не смог определить. Поэтому просто пошел вдоль квартала.

Сначала он увидел вывеску. Грязноватая, с потеками, она не обновлялась уже долгие месяцы, если не годы.

ТАЛЛОН

ОТЛИЧНАЯ РЫБА И МЕСТНЫЕ ДЕЛИКАТЕСЫ

АЛЛЕЯ КУИН, 311, ДЮК-СТРИТ — 1 КВАРТАЛ НА ЗАПАД

Квартал он прошел. В десяти футах начиналась аллея Куин — за ажурной решеткой, увитой тропическими растениями. Выложенный булыжником тротуар не вел к соседней улице: это был тупик, темный закуток, весьма напоминающий аналогичные укромные улочки Парижа, Рима или Гринвич-Виллидж. Несмотря на то, что располагалась она в оживленном торговом районе, на ней лежал ярко выраженный отпечаток частного владения: только для своих, ключи обязательны, проход закрыт. Единственное, чего здесь не хватало, подумал Алекс, так это ворот.

В Париже, Риме и Гринвич-Виллидж в таких аллеях располагаются лучшие в мире рестораны, вход в которые недоступен простым смертным.

В Сайгоне, Макао и Гонконге в таких аллеях за деньги можно получить все что угодно.

В Кингстоне эта аллея приютила человека, страдающего артритом, который работает на британскую разведку.

Аллея Куин была не более пятидесяти футов длиной. По правую сторону располагался книжный магазин, ярко освещенные витрины которого предлагали продукцию от академических изданий в дорогих переплетах до порнографических комиксов. Слева был «Таллон».

Алекс живо представил себе ряды ящиков с большеглазыми рыбинами, пересыпанными колотым льдом, и мужчин в грязно-белых фартуках, снующих за прилавком и спорящих с покупателями.

Колотый лед действительно был в витрине. Так же как и рыбины с остекленевшими глазами. Но Алекса поразило другое: невероятное разнообразие морской экзотики — каракатицы, осьминоги, крабы, черепахи, даже акулы... И все оформлено с большим вкусом.

Да, «Таллон» — это не рыбный рынок.

И, как бы подтверждая его мысли, из магазина вышел шофер в ливрее с фирменным пакетом, наполненным, Алекс был уверен, мелким льдом для сохранения свежести продуктов.

Алекс с трудом открыл тяжелые двойные двери. Чистые, без единого пятнышка, прилавки. Свежие опилки на полу. Двое приказчиков; именно приказчиков, а не продавцов, облаченных в длинные, в сине-белую полоску, фартуки из дорогой ткани. Весы за стеклом в хромированных рамах, сияющие начищенной бронзой. Вдоль стен — художественно подсвеченные полки с сотнями деликатесов со всех концов света.

Обстановка внутри казалась нереальной.

Кроме него, в магазине оказалось еще трое посетителей — одна женщина и супружеская пара. Парочка увлеченно изучала этикетки банок на полках в дальнем углу магазина; женщина скандальным тоном делала заказ, сверяясь со своим списком.

Маколиф приблизился к прилавку и произнес заученную фразу:

— Приятель из Санто-Доминго сказал, что у вас водится форель с северного побережья.

Светлокожий негр за прилавком довольно равнодушно посмотрел на него, потом во взгляде появилось осмысленное выражение. Он нагнулся к витрине, перебирая устриц, и ответил ровным голосом и совершенно правильно:

— У нас есть пресноводная форель из Марта-Браэ, сэр.

— Я предпочитаю морскую форель. Вы уверены, что для меня ничего не найдется?

— Я сейчас посмотрю, сэр. — Продавец закрыл витрину, развернулся и направился по коридору в глубь помещения, туда, где, по мнению Алекса, должны были находиться холодильные камеры. Через некоторое время из боковой двери появился человек, и у Алекса от изумления перехватило горло. Это был худой чернокожий старик; он опирался на палку, правая кисть скрючена артритом. Голова дрожала старческой дрожью.

Тот самый, что разглядывал Алекса на скамейке в парке Виктории.

Старик подошел к прилавку. Голос оказался на удивление сильным для такого тщедушного тела.

— Приятель — большой любитель морской форели, не так ли? — Это скорее была речь британца, но с легким местным акцентом. — Что же нам делать с пресноводной, которая влетела мне в копеечку? Ну что ж, проходите. Мы скоро закрываемся. Придется поделиться с вами из собственных запасов.

Светлокожий негр в полосатом переднике приподнял разделочный прилавок. Алекс проследовал за стариком в небольшой коридор, в конце которого за дверью обнаружился небольшой кабинет, отделанный с не меньшим изяществом, чем торговый зал. Стены обшиты панелями из ценных пород дерева; рядом с небольшим письменным столом из красного дерева — антикварное кресло-качалка. У противоположной стены — кожаный диван и еще одно кресло. Настольная лампа с фарфоровым абажуром мягко освещала помещение. Когда дверь закрылась, Алекс заметил еще дубовые кабинетные шкафы, выстроившиеся вдоль внутренней стены. Несмотря на небольшие размеры, комната выглядела очень уютно — уединенное место для раздумий и принятия решений.

— Садитесь, мистер Маколиф, — произнес хозяин «Таллона», указывая на кресло и устраиваясь сам в кресле-качалке. Трость он прислонил к стене. — Я ждал вас.

— Вы были в парке Виктории сегодня утром.

— Не ожидал вас там встретить. Честно говоря, это была полная неожиданность. Буквально за пять минут до прогулки я держал в руках вашу фотографию. И вдруг фотография ожила прямо перед моими глазами! — Старик улыбнулся и жестом как бы подтвердил свое удивление. — Кстати, меня зовут Таллон, Уэстмур Таллон. Мы — очень старинный ямайский род, вам, наверное, говорили об этом.

— Как раз нет, но глядя на вас... И лучшее тому подтверждение — ваш магазин.

— О да, мы обслуживаем только избранную публику. Наши клиенты — самые состоятельные семьи острова. От Саванны до Монтего, от Антонио до Кингстона. У нас своя служба доставки — самолетом, разумеется... Это самое удобное.

— Да, действительно. Особенно учитывая ваши неофициальные занятия.

— Которые, разумеется, ни при каких обстоятельствах не должны быть упомянуты, — вставил Таллон быстро.

— У меня к вам сразу несколько дел. Надеюсь, вы передадите информацию Холкрофту, а там пусть он делает, как хочет.

— Похоже, вы чем-то недовольны.

— По одному поводу особенно. Недоволен — это мягко сказано. Миссис Бут. Элисон Бут. Ее пристроили в экспедицию при помощи Интерпола. Я думаю, от этой истории дурно пахнет. Она уже сделала свой посильный — и весьма рискованный — вклад. Вашим людям пора бы оставить ее в покое.