— Ну, они же людоеды, а не конееды, — заржал И-гуа.

— Это верно, — голос Мисты подрагивал. — А вот мне есть чего опасаться. Говорят, людоеды считают, что девочки гораздо вкуснее мальчиков. А рыжая девочка для них вообще на вес золота.

— Вот и отлично, — пробурчал Вирель. — Отдадим им тебя, а сами пойдем дальше.

Миста промолчала. Похоже, мысли о людоедах всерьез беспокоили ее.

Друзья продолжили путь в полном молчании. Едва ли не каждую секунду кто-нибудь из путников встревоженно вскидывал голову. Тристану казалось, что над ними проносятся хищные птицы, готовые в любую минуту атаковать их. И только подняв голову и убедившись, что это всего лишь ветви деревьев, он ненадолго обретал покой. Деревья смыкались так близко, что превращались в самую настоящую живую стену. Трава обвивалась вокруг ног, и путники вязли в ней, как в болоте. Папоротники доходили Тристану до плеч. Минут через десять друзья поняли, что потеряли тропинку. Идти пришлось наугад.

— Хватит, — сказал Тристан. — Пока не поздно, нужно вернуться на дорогу.

— Так мы совсем отстанем, — сказал Вирель. — Нам нельзя терять еще день.

— Ничего, догоним, — сказал Тристан. — Все лучше, чем заблудиться.

— А наемники Харибды? Они наверняка засели на дороге. Ты забыл, что ждет тебя?

— Что-нибудь придумаем, — отозвался Тристан, отбиваясь от папоротника, который лез ему прямо в рот, — но здесь мы погибнем.

— Ты прав, — кивнула Миста. — Зря я все-таки предложила идти через лес.

Она выглядела такой бледной и потерянной, что Тристан даже испугался.

Все четверо, включая И-гуа, очень обрадовались, что идти дальше им не придется. Они повернули обратно и стали высматривать свою тропинку в густом папоротнике, но она словно растаяла.

— Кажется, вон за тем вязом, — Вирель указал на огромное дерево.

— Или около того пня, — отозвалась Миста.

— Или у рябины, — поддержал разговор И-гуа.

Ни там ни там тропинки не оказалось, зато она отыскалась возле старой осины, что поросла морщинистыми древесными грибами.

Они пошли по тропе и шли минут пять, пока взволнованный голос Виреля не остановил их.

— Снова обрывается, — сказал он. — Да и место какое-то новое. Мы тут не были.

Они продолжили поиск. Тристан долго бродил между тремя соснами, он был уверен, что именно между ними в последний раз видел спасительную тропинку. И, о чудо, через четверть часа он все-таки отыскал ее.

— Сюда! — крикнул он. — Нашел!

Никто не ответил. Тристан поднял голову. Рядом никого не было. Друзья, увлеченные поиском тропинки, разбрелись по чаще и потеряли друг друга.

— Ау! — крикнул Тристан, и этот крик отозвался эхом в толстых стволах гигантских деревьев с бородавчатой корой.

Эхо стихло, вместе с ним замолк и ветер. Лес погрузился в глубокую тишину. Ни единый звук не нарушал ее. Тристан не слышал ни шелеста листвы, ни скрипа веток, ни пения птиц. И тут откуда-то из самых недр этой страшной чащи до его ушей докатилось чье-то протяжное «ау». Тристан двинулся на этот звук.

«Стоп, — сказал он себе, — я иду наугад».

Он остановился, чтобы обдумать план действий. В густой траве у самых его ног что-то сверкнуло. Тристан опустил взгляд. Нет, ничего. Видимо, показалось. Он отвел глаза в сторону, но тут же увидел приятный фиолетовый свет у самой своей ступни. Раз — и свет пропал. Тристан запустил руку в траву, нащупал какой-то круглый и теплый предмет и резким движением извлек его на поверхность. На его ладони лежал камешек с небольшим, похожим на верблюжий горб бугорком. Камешек был совершенно серый, но время от времени он вдруг вспыхивал фиолетовым, будто подмигивал Тристану. В бугорке камешка виднелась дырочка, в которую была продета серебряная цепочка.

Тристан залюбовался камнем. Как же он попал в эти дебри? Повинуясь какому-то странному зову, который шел то ли от камня, то ли от него самого, он нагнул голову и надел цепочку.

— Вот и повесил себе на шею камень! — улыбнулся он сам себе.

Едва камень коснулся его кольчуги, как Тристан почему-то забыл о нем. Зато вспомнил о друзьях. Где же они?

— Ау! — заорал он изо всех сил.

— Ау-ау, — раздался вдруг позади него резкий и неприятный голос. — Хватит орать, мы и так прекрасно слышим.

Перед ним как из-под земли вырос сутулый людоед с обвисшей бородой, прыщавым лицом и огромной, в человеческий рост, дубиной.

— Рыцарь, — цыкнул на Тристана людоед. — Тьфу ты, опять три часа чистить придется!

Тристан схватился за меч, но не успел даже обнажить его, ибо людоед огрел его по голове увесистой дубиной. Удар был таким сильным, что шлем со звоном отлетел куда-то в кусты. Сам же Тристан тоже полетел, но в другую сторону. Он описал в воздухе странную дугу и шлепнулся в траву.

К своему удивлению, он совсем не почувствовал боли, хотя такой удар мог бы убить наповал даже быка. Он слегка поморгал и уже собирался встать на ноги, как вдруг над ним нависла тень.

— Нагга! — услышал он голос людоеда. — Куда это он девался?

Тристан понял, что произошло. Он лежал на дне глубокой ямы. Края ее поросли густой травой, которая скрывала яму от посторонних глаз. Она и служила ему надежным укрытием. Людоед не мог увидеть его сквозь траву, а сверху могло показаться, что никакой ямы нет, а есть только твердая земля.

— Может, эти рыцари изобрели чего, чтобы