Стасиотов нередко как обоснованно, так и надуманно обвиняли в хулиганских выходках и кутежах, грабежах, вымогательстве, разврате, даже убийствах и изнасилованиях. По свидетельству того же Прокопия, они наводили такой страх на горожан, что те даже днем боялись выходить на улицы в пристойной их сану и богатству одежде, предпочитая надевать «одежду много хуже той, что предписывал их сан», и использовать медные пояса и пряжки вместо золотых, «дабы не погибнуть из-за любви к прекрасному». С наступлением ночи жители города и вовсе стремились поскорее укрыться в своих домах.

Впрочем, современники прекрасно понимали, что отваживаться на все перечисленное стасиоты могли лишь при попустительстве, покровительстве и даже прямом руководстве представителей власти.

Городские волнения цирковых факций нередко отличались агрессивностью и неприкрытой жестокостью, они могли начаться совершенно внезапно и длиться очень долго, то затухая, то вновь усиливаясь. По свидетельству хрониста Феофана, во времена императора Юстина, венеты «бесчинствовали в течение пяти лет», с 518-го по 523 г., вплоть до того, как эпархом города стал Феодот, которому были предоставлены широкие полномочия для усмирения мятежников. Именно в период пребывания в должности этого градоначальника борьба византийского правительства с городской вольницей партий ипподрома была наиболее последовательной и эффективной. Правительство все больше стремилось постепенно ограничивать реальную самостоятельность и инициативу димов с помощью законодательных и административных мер, подчиняя их ведомству константинопольского градоначальника. Так, в 527 г., когда Юстиниан стал соправителем Юстина, был издан эдикт о запрете борьбы партий ипподрома, а в Антиохии, где 529 г. случились очередные городские выступления, было запрещено и проведение игр вообще, что лишало горожан основного места собраний.

Некоторые исследователи подчеркивают исключительно деструктивную природу межфакционной борьбы и самих партий ипподрома, утверждая, что это было насилие ради самого только насилия, а всю их политическую позицию можно выразить двумя словами: «Быть против!» Против чего угодно, лишь бы это позволяло проявить и утвердить себя, доказать свою значимость и заставить с собой считаться. Якобы они боролись лишь за то, чтобы безнаказанно осуществлять самоуправство, и показательным в этом плане является то, что факции стремились освободить от ответственности задержанных городской стражей зачинщиков беспорядков и рядовых хулиганов из числа своих «одноклубников». Впрочем, следует признать, что факционарии нередко столь же яростно выступали и за освобождение задержанных из партии соперников.

Впрочем, пока в столице было спокойно, мелкие стычки между представителями партий ипподрома были обыденным делом и обычно ограничивались хулиганскими выходками и легкими побоями соперников и, по сути, не выходили за пределы сугубо околоспортивных столкновений разгоряченных состязаниями болельщиков. Однако в критические моменты истории византийского государства привычные потасовки, которые стражники эпарха города стремились пресечь, могли перерастать в масштабные общенародные выступления, угрожавшие императорской власти. Первый современный исследователь партий ипподрома в раннесредневековой Византии, историк XIX в. А. Рамбо писал: «Раздоры факций касались как бы поверхности византийской жизни. Прасины и венеты, ссорясь между собой, были подобны дельфинам, которые, казалось, мутили своими играми и драками только поверхность волн, но, когда поднималась буря и приходило в движение самое море, они сразу исчезали из глаз. В спокойном государстве прасины и венеты казались чем-то страшным, но, когда государство взволновано – нет».

Пика своей остроты борьба партий ипподрома, которая была одним из наиболее ярких социальных процессов в ранней Византии, достигла во второй половине V – начале VII в. Противостояние между факциями выплескивалось из эллипсовидной чаши ипподрома на скатерть площадей и улицы города, переростало в народные волнения, мятежи и восстания. И именно в это время значение факций во внутренней политике государства было наиболее мощным. Они старались заставить власть считаться с их интересами и требованиями, а в случае смены императора пытались поддержать в борьбе за престол выгодного им кандидата или даже выдвигать своих ставленников.

Императоры, в свою очередь, могли опираться на ту или другую партию или же противопоставлять их друг другу в случае необходимости. Одни из них придерживались восточного направления внешней политики, уделяли больше внимания финансовым делам, чем армии, и поддерживали монофизитов. Они были сторонниками прасинов – это Феодосий ІІ (408–450 гг.), Зинон Исавриец (474–491 гг.), Анастасий Дикор (491–518 гг.). Другие же уделяли основное внимание Западу, были приверженцами официального православия и сторонниками активного военного противодействия варварам. Они, соответственно, поддерживали и опирались на венетов. Такими императорами были Маркиан (450–451 гг.), Лев І (457–474 гг.), Юстин ІІ (565–578 гг.), Тиберий II (574–582 гг.) и Маврикий (582–602 гг.).

Выделяют два типа городских мятежей факций: 1) борьба цирковых партий между собой как на ипподроме, так и по всему городу; 2) выступление одного из цветов или их обоих совместно против представителей власти. В последнем случае спортивные и иные противоречия между партиями отступали на второй план и димы стихийно объединялись, создавая союз, называвшийся современниками «прасиновенетами». Происходили волнения с завидной регулярностью, в одном лишь Константинополе насчитывается свыше 30 крупных волнений за 74 года. Поводы для выступлений были разными – неприемлемая религиозная позиция правительства, недостаток снабжения столицы продовольствием, непомерный налоговый гнет, произвол со стороны отдельных чиновников, общее недовольство политикой императора. Наиболее мощные выступления партий ипподрома приходятся на время правления императоров Анастасия І Дикора (491–518 гг.) и Юстиниана І Великого (527–565 гг.). Стоит рассказать о некоторых наиболее ярких из них, чтобы получить представление о том, как происходили столкновения ультрас в эпоху, когда не было еще фаеров, петард, баллончиков с краской, как, впрочем, и самого футбола.

Пожалуй, первые массовые городские волнения, учиненные цирковыми факциями, относятся ко времени правления императора Анастасия І Дикора (491–518 гг.). Именно к концу V – началу VI в. партии ипподрома окончательно утвердились в своей силе и влиянии, в том числе и на императорскую власть. Уже сама коронация Анастасия І является красноречивым свидетельством возросшего политического значения димов. Дело в том, что этого императора по сути короновали 11 апреля 491 г. на ипподроме дважды, вводя в кафисму с важными символическими отличиями в одежде. В первый раз его обрядили в белый с золотыми клавами стихарь-дивитисий, поножи, красные императорские сапожки-кампагии и узкие штаны-тувии, а на голову глава копьеносцев возложил свое ожерелье. В таком виде коронуемого подняли на щит и показали народу. И лишь после того как кандидатура Анастасия была символически одобрена собравшимися на ипподроме, которые представляли согласованное мнение факций венетов и прасинов, его короновали уже официально – облачили в императорскую хламиду, и патриарх возложил на него венец. Лишь после этого коронация могла считаться окончательно состоявшейся, и новый император явился перед народом, который приветствовал его аккламациями: «Как ты жил, так и царствуй! Безупречных правителей миру! Подними свое войско! Сжалься над своими рабами! Изгони доносчиков! Царствуй, как Маркиан!»