– Сам почувствуешь, если не тупой.

Рогов проявлял скепсис из боязни, что морской монстр отринет одного из его создателей. Не самого последнего из создателей, между прочим, – автоматика общекорабельных систем была основой живучести, без нее, что называется, ни тпру ни ну. Залить топливо в баки? Извольте включить разработанный Роговым блок. Поднять на палубу ракетно-бомбометные установки? Те же действия, только в части управления гидравликой. А уж когда пожар или затопление, то здесь без роговских алгоритмов ни одна помпа не заработает, а значит, кирдык могучему «Кашалоту». Если сравнить с живым организмом (а сравнить ой как хотелось!), то его автоматика была тем участком мозга, что ведает сокращением сердечной мышцы, работой легких, да еще и иммунной системой командует. Удали этот участок – и монстр окажется парализованным, минуты не проживет, даже пасть не сможет раскрыть, чтобы издать предсмертный стон.

– Носовой сходней твоя система управляет?

– Моя, – ответил Рогов.

– Тогда вон там пульт, дублирующий центральный. С него можно в ручном режиме управлять этой махиной.

Они находились в танковом трюме, где по левому и правому борту тянулись ряды серых закругленных дверей; на одну из них и указал Жарский.

– Можно попробовать?

– Не терпится? – хохотнул «экскурсовод». – Понимаю, понимаю… Пробуй, конечно, хозяин – барин.

Забравшись через дверной проем в крошечную пультовую, Рогов не сразу нажал кнопку. Когда же решился, нажатие получилось робким, как у пианиста, что опробует клавиатуру незнакомого рояля. Многотонная сходня вздрогнула, опустившись на несколько сантиметров, и в образовавшуюся щель пробился утренний свет. Рогов долго разглядывал светящуюся полоску, так что Жарский не выдержал:

– Чего застыл? Жми смелее!

Со второго нажатия сходня пошла вниз, открывая взгляду территорию завода. Когда в поле зрения показались их вагончики-бытовки, Рогов отпустил кнопку. Странное было ощущение: вроде как он находился в чреве огромного животного, глядя на мир из его пасти. Животное было, без сомнения, хищником, только Рогова его плотские аппетиты почему-то не пугали. Он пребывал в симбиозе с монстром, являлся частью его микрофлоры, неким необходимым организмом, а значит, животное кровно заинтересовано в его существовании.

Рогова провели к задней сходне, более скромной по размерам, после чего начали показ других помещений. Они поднимались по трапам, спускались, протискивались в проходах, оказываясь то в машинном отделении, то в ракетном отсеке, то вообще непонятно где.

– Почему здесь пусто? Потому что в этой конуре боезапас хранится. А его, сам понимаешь, еще не завезли. Вот начнем стрельбы во время испытаний, тогда коробушку и заполнят торпедами.

Двигаясь вслед за проводником, Рогов постепенно утратил ориентацию – так бывает, если тебя водят по незнакомому городу, и ты отдаешься на волю более осведомленного провожатого. Корабль казался лабиринтом, заполненным бесчисленными пультами, механизмами, локаторами, системами вооружений, и не было всему этому конца и края. Когда провожатый внезапно исчез, Рогов остановился. Постоял минуту-другую, покрутил головой, после чего двинулся в один из проходов. Он не должен был заблудиться – «Кашалот» хоть и огромный, но не авианосец же, всего лишь летающий десантный корабль.

Трап увел вниз, где обнаружилось просторное помещение, сплошь увешанное желтыми ящиками с аппаратурой. Обнаружив свой системный блок, Рогов повеселел и прибавил шагу – рассчитывал в скором времени оказаться в трюме. Но перед глазами мелькали все те же пульты, турбины, ракетные установки, и уже представлялось, что он забирается глубже и глубже, в то место, откуда нет возврата.

По ходу движения Рогов крутил головой направо-налево, что-то вспоминая, и вдруг озарило – сон! Был такой сон в детстве, когда человек в черной шинели впустил его внутрь машины, оказавшейся на удивление огромной, и там в середине просторного зала на постаменте стоял изобретенный отцом «перпетуум мобиле». Сейчас происходило нечто похожее. Он погружался в корабельное чрево, как во что-то родное, всплывшее из глубин памяти, и опять не хотелось отсюда выбираться…

Выбрался он неожиданно, после очередного трапа оказавшись в рубке. Там торчал Жарский, копался внутри РЛС2.

– А-а, нашел дорогу… Молодец, нюх есть. Тут, знаешь, без нити Ариадны можно месяц блуждать.

– Без какой нити?

Жарский вскинул на него удивленные глаза:

– Что у нас было по гуманитарным дисциплинам?

– Не было у меня таких дисциплин, я ЛЭТИ заканчивал.

– Ну, есть же семья и школа… Ладно, неважно. Иногда кажется: конструкторы устроили здесь какую-то каверзу с пространством. Не самый большой корабль, согласись, а ощущение, что это целый город. И что где-то внутри сидит Минотавр, ну, чудище такое с головой быка, и ждет того, кто забредет в его отсек… Собственно, это я и имел в виду, когда говорил про атмосферу. Почувствовал ее?

Рогов задумчиво кивнул:

– Почувствовал… Только меня минотавры не пугают, если честно. Я бы тут жить мог, если бы разрешили.

– Увы, жить тут будет личный состав дважды краснознаменного Балтийского флота. А мы так, временные приживальщики.

Он не стал спрашивать про загадочного «белого мичмана», как и про статистику смертности. Хотелось сохранить частичку атмосферы, исчезавшей на глазах, – «Кашалот» наполнялся людьми, начинали стрекотать шлифовальные машинки, а где-то уже посверкивала сварка. Окончательно развеял ауру военпред Деркач, чья красноватая физиономия возникла перед носом.

– Рогов? – ткнул он пальцем в грудь. – Давно тебя дожидаюсь! Готовься к проверке систем пожаротушения, без этого акт не подпишу!

Вперед выступил Жарский:

– Вы бы, товарищ капитан-лейтенант, дали осмотреться новичку. Пусть в курс дела войдет, освоится…

– Некогда осваиваться! Сроки сдачи сокращают, слышал об этом? Послезавтра спуск на воду, а через неделю уходим в Кронштадт.

– Своим ходом, что ли?!

– На буксире. Так что, новичок, в шестнадцать ноль-ноль жду на этом же месте с бумагами.

По пути в бытовку Жарский бурчал насчет идиотской штурмовщины, мол, сложнейший заказ норовят сдать к очередной годовщине Октября! А ведь пора от такого отказываться – жизнь-то в стране меняется! Воодушевившись, Жарский заговорил о переменах, хвалил академика Сахарова, которому наконец-то дали возможность выступать публично, только Рогов слушал вполуха. Страна действительно отвалила от причальной стенки, у которой томилась семь десятилетий, и куда-то поплыла. Ее ожидали бури и шторма, возможно, даже оверкиль со всеми вытекающими, но Рогова перипетии этого «плавания» мало интересовали. Был, допустим, маршал Устинов, которому очень нравились «Дельфины» и «Косатки», – в итоге появился «Кашалот». И где теперь маршал? Оборонное ведомство возглавляет кто-то другой, потом его сменит следующий, Роговы же будут нужны всегда.