где-то здесь. Я выглянула из-за спинки дивана. Босс подскочила и обернулась.

— Я думала, ты в передней. — Передней Босс называла крошечный коридорчик. Он изгибался так, что стоящим у входной двери не было видно гостиную.

— Послушай, — нарочито спокойно начала я, чтобы она снова не заткнула мне рот, — когда Лиза родила того ребенка?

— Чего-чего? — Изумление в глазах Босса наигранным не казалось.

Я перелезла через спинку дивана и уселась в ближайшее к Боссу кресло. В эту самую секунду завибрировал сотовый: Роджер слал очередную эсэмэску. На сей раз беззвучно: моя попа прижимала телефон не к стене, а к нагретому копом сиденью.

— Сама же слышала: Лиза сказала, что те кости — ее ребенок.

Босс покачала головой. Брови сошлись у переносицы.

— Мози, милая, она действительно что-то сказала, только, боюсь, ты неверно ее поняла.

— Нет, я все поняла правильно, и ты тоже.

— Ладно, — кивнула Босс, — только учти: родись у Лизы второй ребенок, я бы непременно об этом узнала. Второго ребенка не было. Ты же понимаешь, Лизин мозг сильно поврежден инсультом. Мне вот кажется, что этот ребенок застрял в ее воспоминаниях и Лизе известно, чей он. Она же неравнодушна ко всем бездомным и приблудшим. Думаю, в свое время она помогала одинокой девушке, чей ребенок погиб.

Босс говорила так спокойно и уверенно, что я тотчас представила, как мама помогает отчаявшейся беглянке. К бездомным она впрямь неравнодушна и наверняка не оставила в беде несчастную мать умершего ребенка. Мне почудилось, что разжались ледяные клешни, словно отпала добрая половина жутких крабов, терзавших мне позвоночник.

— Ты в курсе, что у нас на переднем дворе полно зевак? Там не только соседи, но и Олив, и те, кто живет на другом конце города.

— Боже милостивый, откуда… Ох, это миссис Линч! — Я кивнула, и Босс повернулась к Лизиной комнате. Миссис Линч якобы следила за моей мамой, а сама транжирила деньги, без умолку болтая по сотовому. — Ладно, сейчас я вежливо объясню миссис Линч, в чем дело. Пусть хоть правдивые сплетни распускает! Отправлю домой ее, потом Олив и остальных идиотов с нашей лужайки. Ты только не волнуйся!

Босс ушла к миссис Линч. Я тоже встала и побрела на кухню, на месте не сиделось. По пути я вытащила сотовый и увидела две новые эсэмэски от Роджера.

«Время бритвы Оккама», — говорилось в первой.

Распашная дверь колыхалась, как крыло, и мое сердце понеслось бешеным галопом. Я села за кухонный стол и уперлась в него локтями. Оккам — идол Роджера. Не представляю, кто еще выбрал бы в идолы монаха-францисканца. Бритва Оккама — принцип, суть которого в том, что нужно искать простейшее объяснение, потому что оно почти всегда правильное.

Следующее послание гласило: «Если это ребенок твоей мамки, а она была беременна раз, какое тут простейшее объяснение?» Роджер никогда не стал бы расспрашивать меня в стиле Оккама, если бы уже не применил его принцип и не получил то, что считает ответом. Бритву он использует по-своему: объявляет свое объяснение простейшим и настаивает, что Оккам доказывает его правоту.

Я задумчиво пожевала губу и, когда наконец допетрила, набрала ответ: «Во блин!»

«Я не прв? — написал Роджер. — Кто ж ты, а?»

«Близнец? Меня Л. оставила, а другого закопала».

Ответ пришел через минуту: «Дура, тайный мертвый близнец не простое». А я вполне представляла себе такой вариант: мой близнец умер, Лиза в приступе родильной горячки закопала его во дворе, схватила меня и отправилась бродяжничать, чтобы забыть о маленьком мертвеце. Однако Роджер ничего не слал, а мой вариант был больше в духе сериала «Дни нашей жизни», чем простым. Да еще на каминной полке стоит распечатка моей сонограммы, и в Лизином пузыре я плаваю в гордом одиночестве.

Надо растормошить Роджера! «ОК, я не близнец. Тогда чо?»

На следующую эсэмэску Роджеру понадобилось больше минуты.

«Хочу кое-чо проверить. Отвлеки людей на задн. дворе».

«Как?»

«Пусть смотрят на тебя 1 сек».

«Не могу».

«Сможешь. Давай. Я спускаюсь».

Правда ведь спустится! Это же Роджер, неуловимый Роджер. Я вскочила, распахнула дверь черного хода, вытолкнула себя на задний двор и заорала:

— Эй, вы! Смотрите, смотрите сюда! На меня смотрите!

Наверное, я здорово изобразила истерику, потому что все впрямь на меня уставились — и шериф Уорфилд, и его помощник Джоэл, и Тайлер, и оба спеца по костям, динозаврьим и человечьим. Что сказать, я понятия не имела, а шериф Уорфилд, как назло, стоял в глубине двора и увидел бы, как Роджер спускается по лестнице. Пришлось орать дальше.

— Скорее на террасу! Ну!

— Мози, что-то с Лизой? — спросил Тайлер, выбравшись из кузова.

Все двинулись за мной, и из люка в полу «скворечника» тотчас свесились ноги Роджера.

— Мама в порядке, а вот я — нет! Со мной все не так! — еще громче завопила я.

А ведь это святая правда! Роджер тоже говорит, что простейшее объяснение всегда самое правильное. Перед моим мысленным взором возник одетый в коричневую рясу Оккам с кольцом волос вокруг бритой макушки. Босой и строгий, он спросил меня: «Если те кости — ребенок твоей матери, а она рожала всего раз, то кто ты, черт подери?»

— Мози, а что с тобой не так? — Тайлер шагал ко мне, встревоженно наморщив лоб.

Я вдруг поняла, что знаю Тайлера с рождения, он всегда рядом — то чистит водосточные желоба, то меняет фильтры в печи. Раз так волнуется, значит, я ему не безразлична. Наверное, когда знаешь человека годами, поневоле к нему привязываешься, даже если он тебе чужой. Это показалось мне очень важным, хотя почему, я не понимала.

Все остальные бросились ко мне, а за их спинами Роджер спрыгнул с лестницы, споткнулся, быстро вскочил, перемахнул через забор, словно большеголовая обезьяна, и был таков.

Тут спектакль следовало закончить, все, типа, нормально, не берите в голову, но я продолжала орать:

— Что со мной не так?! Хочу, чтобы вы все убрались! Прочь с моего двора! Уходите, уходите, пожалуйста! — Голос мне не подчинялся, он звучал все громче и громче, хотя Роджер уже смылся. — Вы мне надоели, поэтому убирайтесь! — вопил мой голос. — Убирайтесь отсюда, вы, козлы! Все, все, все козлы!

Пока я орала, дверь черного хода распахнулась и ко мне подлетела Босс. Щеки густо покраснели, глаза опухли, челюсть отвисла от изумления. Она ошарашенно смотрела на меня и даже не возмутилась: «Мози! Что за выражения!» Значит, видок у меня был еще тот. Я разревелась, а Босс повернулась к взрослым, которые наблюдали за мной — кто