Сын номер три получился умником и астматиком, поэтому учился в Кэлвери на два класса старше меня. Миссис Ричардсон в школе так и мелькала — организовывала олимпиады и благотворительные ярмарки. При виде меня она каждый раз кривила тонкие бледные губы, словно я пахла дерьмом, а поздороваться подходила не из вежливости, а чтобы проверить мои зрачки и свежесть дыхания. Лиза говорила, что Мелисса, старшая дочь миссис Ричардсон, была ее школьной подругой. Клэр до сих пор считает, что моя мама пристрастила Мелиссу к наркотикам и испортила ей жизнь.

Белый «мерс» пополз с черепашьей скоростью, и у меня мелькнула кощунственная мысль: неужели Клэр остановится, выйдет из салона и холеными ножками с розовым педикюром ступит на землю Слоукэмов? Тут из-за угла показалась машина дорожного патруля штата и пристроилась за «мерсом». Миссис Ричардсон дала газу и понеслась прочь. Наверное, две коповские тачки для нее терпимо, а три — перебор.

Я оставила жалюзи в покое и села на спинку дивана. О том, кто еще явится на нас поглазеть, даже думать не хотелось. Сотовый снова завибрировал: Роджер прислал эсэмэску: «С голодухи умираю! Пжлста, заведи здесь холодильник. И туалет».

Спокойно пописать хотелось не одному ему. В рюкзаке остался еще один тест, и я, честное слово, убила бы за три минуты в сортире любой заправки, чтобы без свидетелей полюбоваться белыми окошечками. Они не розовеют, значит, со мной все в порядке.

«Ну тебя! Возьми бутылку из-под колы. Мальчики могут где угодно».

Тут из кухни послышался голос шерифа Уорфилда. Босс что-то ответила. Что именно, я не разобрала, но оба явно приближались. Босс дерьмом изойдется, увидев, что я стою на диване («Мози, это мебель, а не батут!»), только спешить ни к чему. При мне они разговаривать не будут — отошлют прочь, а мне надоело щипать бесчувственную Лизу и закрывать рот, когда Босс велит. Я сунула сотовый в задний карман, перелезла через спинку дивана и забилась в узкий зазор у стены. Я там вполне помещаюсь, если лежать на боку, носом в пыли и плющить попу о стенку.

Открылась распашная дверь.

— Давно здесь живете? Лет тридцать?

— Чуть меньше. Лизе было около года, когда мы переехали, — ответила Босс шерифу.

— По прикидкам того спеца по костям, сундучок пролежал в земле больше десяти и меньше двадцати пяти лет. Как раз в это время вы здесь жили.

Возникла пауза. Она продолжалась, продолжалась и правильно делала, что продолжалась. Мои губы растянулись в гордой улыбке. Недаром мы с Боссом не пропускаем ни одной серии «Закона и порядка» и «Ищейки». Она понимает, что шериф выуживает информацию, и, пока не задал вопрос, отвечать не станет. И он задал:

— Вы знаете, кто закопал тот сундук в вашем дворе?

— Нет, — ответила Босс. Ее голос звучал совсем близко.

— Нет? — тотчас переспросил шериф. — Это же ваш двор, вы ведь наверняка об этом думали!

Босс опустилась на диван прямо перед моим носом. Диван скрипнул.

— Дом я купила без забора вокруг заднего двора и без террасы. Тут был густой лес, бродить в нем мог кто угодно.

Я дышала ртом, изо всех сил стараясь сидеть тише тихого.

— Когда вы поставили забор?

— Вскоре после возвращения Лизы и Мози. Получается, лет десять-двенадцать назад.

Босс говорила лишь то, о чем спрашивали, и ни слова больше.

— Зачем? — поинтересовался Уорфилд.

И тут балбес Роджер прислал эсэмэску. Моя попа упиралась в стену, телефон зажужжал вибратором. Я втянула живот и подалась бедрами вперед. Повисла тишина, а потом Босс тщательно откашлялась тем особым манером, который обычно означал, что сейчас меня сцапают.

— Лиза стала помогать собачьему приюту и подбирала приблудных псов, на передержку, — только и сказала она. — Нужно было огородить двор.

— Значит, про останки ничего не знаете? — не унимался Уорфилд.

— Я уже сказала, что нет, — спокойно и уверенно ответила Босс.

Вот это да! Конечно, я не думала, что Босс передаст шерифу мамины слова о ребенке, но даже не подозревала, что она первоклассная врушка.

— Ладно, — вздохнул Уорфилд. — Мне бы с Мози поговорить.

Сердце у меня екнуло. Когда пытаюсь соврать, глаза у меня чуть из орбит не выкатываются, рот кривится — Босс на раз-два вычисляет! Но врать придется, и желательно не хуже, чем Босс. Сейчас моей маме не защититься, если шериф Уорфилд вобьет себе в голову, что она тайком забеременела и как-то навредила малышу. Да ей элементарно согласных не хватит. Дохлый номер. Я знала это наверняка, еще до того, как головой поняла: полиция и даже Босс могут думать иначе. Моя мама на такое не способна, и точка.

Только шериф Уорфилд не знает Лизу так, как я. Для него она просто бывшая наркоманка, барменша с вычурной религией. Он не видел, как она медленно, порой месяцами приручала несчастных, не верящих людям псов. Некоторые из них были такими дикими и невоспитанными, что любой другой недолго думая усыпил бы. Он не знал, что, если бы кто взялся обидеть Лизиного малыша, его кости тоже нашли бы под ивой, но по большей части переломанными.

Впрочем, Босс была настроена решительно.

— Оставьте девочку в покое. Мози приболела, сегодня даже школу пропустила. Бедняжка с гриппом борется, и стресс ей совершенно ни к чему. — Босс прекрасно понимала: я прогуливаю не по болезни, но наврала уже столько, что наверняка думала: чуть больше, чуть меньше — все равно в аду гореть! — Да и что она может сказать? Если сундучку минимум десять лет, значит, когда его закопали, Мози в детсад ходила.

— Понял. С Мози повременим. Пойду лучше с Лизой побеседую.

— Удачи вам! — фыркнула Босс.

— Тайлер говорит, что она почти все понимает.

— Понимать, наверное, понимает, но на ответ не надейтесь. Лиза может сказать «да» или «нет», если спросите, включить ли ей телевизор. Предложите два разных сока — ткнет пальцем в любимый.

— И тем не менее, — уперся Уорфилд.

— Хорошо, только в другой день. Лиза очень расстроилась из-за ивы, а сил у нее и так мало. Сейчас она спит.

— Ладно, значит, когда? — спросил Уорфилд, поднявшись, судя по звуку, с дивана.

Повисла тишина. Босс задумалась. По-моему, она не представляла, как его отговорить.

— Вечерами я почти всегда свободна, — ответила она. — Но сперва позвоните.

— Впустите судмедэксперта, когда приедет, — сказал шериф. Его голос удалялся — Уорфилд шел обратно на кухню.

Ш — ш-ш! — распашная дверь открылась и закрылась. Едва она перестала раскачиваться, Босс позвала: «Мози!» Она даже голос не повысила, потому что знала: я