А вот и детский музыкальный театр имени Наталии Сац. Приходил сюда с дочкой, смотрели «Снежную королеву» под Новый год, и такое проникало внутрь ощущение праздника… Где оно теперь, это ощущение праздника? А вот сразу и цирк. Странно — в музыкальном театре был, а в цирке на Вернадского — нет. На Цветном бульваре — несколько раз, а здесь, возле дома, не отметился. И вряд ли теперь пойдут — дочке цирк уже не интересен, она «большая». Как-то заметил:

— Ты так быстро растешь, скоро я тебе буду говорить: «давай пойдем в кино», а ты мне будешь отвечать: «извини, папа, я сегодня — с подружками!»

Малышка картинно сделала удивленное личико:

— Почему это с подружками? С парнем! — и глядя на папину вытянувшуюся физиономию, поняла, что шутка удалась, засмеялась.

Да, большая. Время идет, и все — мимо. Нет ощущения полноты жизни, нет цели, не щупаешь ты жизнь руками. Идет дискуссия — вводить ли монополию на алкоголь, народ спивается, травится дешевой некачественной водкой. И писатель Дмитрий Быков говорит: «Вы не запреты устанавливай — те, а дайте народу смысл жизни». Только, Дмитрий, народ в России такой, что ему твой смысл на хрен не нужен. А вот эта самая водяра — красота! С умом если подходить, то и шеститысячной пенсии хватит, чтобы каждый день быть в дюбель. И не просто в дюбель, а чтобы еще и соседа на восьмой день запоя утюгом в темечко стукнуть, с утра проснуться и — ой! Нешто это я?! Граждане судьи, я не нарочно, змий зеленый околдовал меня! И — в Туруханский край лет на десять. Вот тут смысл жизни и появляется — поскорее выйти. Вышел, цель достигнута. И что? А по новой — бухать!

Справа — фонтаны у высотных зданий. Говорили, что это НИИ КГБ. Так ли это на самом деле, Роман не знал до сих пор. В этих фонтанах он с друзьями и подругами в юношестве купался. Фонтан — как нормальный двадцатипятиметровый бассейн. Выпил пивка, на «бортике» квадратный магнитофон с огромными такими батарейками, из динамиков певица Шаде льет свою печаль, девчонки на краю стоят в купальниках и подбадривают ребят: «Давай! Давай!» А те и рады стараться, устроили заплывы наперегонки… Вода теплая, девчонки прыгают в нее, ребята вроде как шутят, стараясь сдернуть с них под водой верхние части купальников, все хохочут… Эх, что только можно вспомнить! И что осталось? Книжный шкаф да алкогольный запас вечером, и разорванные глотки невинных жертв днем. Это твоя жизнь, Роман, это твоя жизнь…

Дома перекусил на ночь, выпил порцию виски и достал книжку. Лучшее чтение на ночь — Бунин. Описание природы среднерусской возвышенности, какого-нибудь заросшего кустарником берега ранним утром страниц на восемь, чуть полистал — и уже спишь. Хотя бывает попадется что-то — и уже смеешься и с нетерпением читаешь дальше. Хорошо…

Так и заснул, с включенным светом, с недопитым стаканом «Чиваса» на полу и раскрытой книжкой на груди.

Сначала ему казалось, что звонок ему снится. Верещал домашний телефон, которым он никогда не пользовался, потому спросонья сразу и не сообразил, что эти звуки слышит наяву. С трудом разлепив веки, прогнал последние обрывки сна и поплелся в коридор. Мимоходом бросил взгляд на большие напольные часы — шесть утра. Е-мое, что же это такое?

В трубке услышал Ленькин голос:

— Слава Богу! Еле дозвонился! Почему мобильный не берешь?

— Наверное, забыл в машине. Что случилось?

— В Пресненском районе еще один труп нашли без крови и с разорванным горлом!

— Твою мать! — Роман проснулся мгновенно. — Где?

— В клубе «Июль», в туалете. Местные пытались сами разобраться, но потом кто-то заметил, что характер нанесенных ран совпадает с теми, что были у вчерашних жертв, вот и нашли нас. Давай подъезжай, я сам скоро буду.

Петрович пошел в ванную, подставил голову под струю холодной воды — вот и взбодрился. Ему таким образом часто приходилось выбегать из дома, поэтому он как-то набрал в одной забегаловке бумажные стаканчики для кофе. Не поленился сделать себе напиток бодрости и со стаканом в руке выбежал из подъезда. Тут уж будут днем пробки, не будут — выбирать не приходится, сел за руль, помчался на место нового преступления.

Все это очень дурно пахло. Три жертвы за одни сутки — еще заберут дело наверх ввиду большой социальной опасности и возможного широкого общественного резонанса, а ему казалось, что он потихоньку нащупывает ниточки, ведущие к этой чертовой секте…

У входа в клуб стояли машины, естественно, «скорая», толпились менты и местная охрана. Он показал корочку, вошел вовнутрь. Там его встретил Ленька и подвел к следователю пресненской прокуратуры, которого вызвали сюда первым. Старлей выглядел достаточно уверенным, но Роман заметил, что дело он готов передать без сожаления — кому маньяки на фиг нужны? Если занимается им кто-то, так и пусть занимается.

Тело убитой было усажено на опущенную крышку унитаза, ноги расставлены в стороны. Юная девушка казалась еще младше предыдущих жертв. Шея спереди разорвана, крови не видно.

— Убийца специально пристроил женщину так, будто она действительно пришла в туалет, иначе тело бы просто обмякло и упало на пол. Зачем? — спросил он у старшего лейтенанта.

— Это как раз объяснимо, — хмыкнул тот. — Время тянул. Дверь изнутри так и осталась закрытой на шпингалет, а сам он вылез поверх перегородки и был таков. Тусер уже закончился, пришла уборщица, наклонилась — а внизу торчат ноги, значит, занято. Через какое-то время вернулась — опять торчат. На третий решила, что кто-то нюхнул да отрубился.

— Когда нюхают, не отрубаются, — заметил Леонид. — Отрубаются, когда бухают или колятся.

— Да какая разница! Нюхнул, курнул, заглотнул… — продолжил местный следах. — Короче, позвала охрану, дверь вскрыли, а тут такое… Охранник вон, весь умывальник заблевал.

— Женю нашу позвал? — спросил Роман у коллеги.

— Едет.

— Пошли общаться со свидетелями.

— А никто ни хрена не видел. Только бармен вроде помнит девушку, а мужика — только со спины.

— Ну, пошли к бармену.

Им оказался парень лет двадцати пяти с широкими плечами и в майке-безрукавке, позволявшей наблюдать многочисленные татуировки. Он сидел за столом и разговаривал с операми. Рядом нарезал круги педиковатого вида паренек с зализанными назад волосами и заламывал себе руки.

— Менеджер заведения, — пояснил Ленька. — Сильнейшее душевное потрясение.

— Здравствуйте, — обратился Роман ко всем присутствующим и спросил уже конкретно у ментов: — Ребят, я побеседую со свидетелем?

Мужики встали и отошли в сторонку.

— Как вас зовут? — обратился он к бармену.

— Дэн… — протянул тот. — Ну, Денис.

— А я — Роман Петрович, следователь по особо тяжким преступлениям. Вы видели убитую?

— Да, видел, но не особо так обратил внимание.

— А эти девушки, — и майор достал фотографии Светланы и Людмилы, — здесь бывали?