Первоначально главной целью обхода было выявление и оказание быстрой практической помощи начальникам цехов и их замам, как считал директор, главным кормильцам на заводе. Тем, кто непосредственно выдавал готовую продукцию. А трудностей в производстве хватало. Это и сложности с металлом и комплектующими изделиями, и нехватка в цехах людей, оборудования или инструмента, и перекосы с заработной платой, и многое, многое другое. В общем, те же самые проблемы, как и на любом большом предприятии.

С определенной периодичностью количество вопросов то уменьшалось, то возрастало, меняя на какое-то время и весь климат непростых человеческих отношений.

В конечном же итоге благое по задумке мероприятие превратилось в подобие фарса, в какую-то странную уродливую комедию, которые, по сути, почти ничего не решали, но, являясь потенциальной угрозой, давали директору дополнительные возможности для унизительной критики того или иного руководителя. Из-за плохого настроения «папы» иногда вместо ожидаемой помощи у людей возникали непредвиденные осложнения. Когда же главная персона отсутствовала, и ее место занимал главный инженер, грозовое напряжение ненадолго спадало. Все чувствовали и понимали, что постоянная натянутость неоправданно нервировала и утомляла людей и была противоестественной нормальным человеческим отношениям. К тому же, как правило, калиф на час все же не есть сам калиф, а лишь его слабая тень и подобие.

Следуя к месту сбора участников обхода и здороваясь по ходу движения с знакомыми заводчанами, Шумилов снова вернулся мыслями к своему ночному гостю — «Петру Петровичу Воландину», а попросту — ч… «Эх, даже как-то странно и выговаривать это слово. Теперь оно приобрело какой-то новый смысловой оттенок. Все как во сне. Было это на самом деле или нет — даже непонятно. Но по всей вероятности все же было. Не сошел же он с ума, хотя в подобной ситуации это плевое дело. Раз, и как Берлиоз — под трамвай! Раз, и как Бездомный — в психбольницу! Раз, и как Лиходеев — в Крым, в Ялту! Раз, и у Шумилова тоже мозги набекрень!»

Он на мгновение как бы прислушался к себе самому.

«Нет, вроде бы пока все в порядке, пока ничего не набекрень. Что ж, придется этим и удовольствоваться. Больше, к сожалению, нечем… батенька… И вел себя в присутствии нежданного гостя как-то неестественно глупо. Двух слов связать не мог! Словно какой-то мальчишка — второгодник, а не ответственный работник крупного предприятия! Хотя это сейчас совсем нелепо звучит. При чем здесь ответственный работник? Вот именно, совсем ни при чем! Потому что даже не удосужился спросить, а где Петр Петрович остановился. Может быть, чем-то помочь надо было. Хотя, конечно же, смешно — ведь помочь можно лишь нуждающемуся, а здесь сами чем угодно и кому угодно помогут. Раз, и…» — Валерий Иванович от неприятной мысли даже поежился.

А зачем «Воландин» приходил и почему именно к нему, он так до конца так и не понял. Ну живет он в квартире под номером пятьдесят, ну и что из этого? Да таких пятидесятых квартир в городе тысячи! В каждом большом, многоквартирном доме такая имеется. Ну любит читать Булгакова. Так мало ли таких, как он, любителей Михаила Афанасьевича?! А этот странный намек, что сыграю какую-то положительную роль в судьбе табачной фабрики, хотя работать там и не буду. Вернее, как же он выразился? — мучительно напряг память Шумилов. — Кажется, «положительное слово» или что-то в этом роде. Да-да, точно. «А свое положительное слово вы скажете» — так он и произнес. А кому скажу и зачем скажу, и что он вообще под этим подразумевал, непонятно…

А напоследок сказал: «Живите, как жили, потребуется, я вас сам найду». Легко сказать!.. Попробуй-ка теперь, как раньше, поживи?! Нет, это уже явно никак невозможно.

Валерий Иванович прибыл в проходную одним из последних. Остальные участники обхода уже были на месте и, ожидая появления генерального директора, сбившись в импровизированные кучки, оживленно разговаривали. Со всеми присутствующими Шумилов поздоровался за руку.

Были здесь и персонажи кухонных ночных сеансов — Павел Васильевич Бородкин и Григорий Исакович Абрамзон. Обсуждая что-то между собой, чувствовалось, что пребывали они в хорошем расположении духа. Абрамзон, как всегда, дымил, иногда сотрясаясь от смеха своим крупным расплывшимся телом. А рядом с ними, в окружении остальной команды, оживленно рассказывал очередной анекдот о неверной жене и недотепе-муже герой-любовник и заместитель Орлова по коммерческим вопросам Федор Александрович Кружков. Он сделал глуповато-наивное выражение лица, изображая мужской персонаж, и в соответствии с текстом исполняемой роли оживленно жестикулировал руками. А напротив него вместе с остальными на эту маленькую комедию вполне правдоподобно смеялся другой персонаж сеансов — заместитель Орлова и непробиваемый холостяк Александр Петрович Конурин. В быту, как оказывается, просто «Сашок».

Чуть в сторонке от скучковавшихся начальников через блестящий турникет струились работники завода, бросая неоднозначные взгляды на высокую заводскую «знать». А перед самым входом с озабоченным лицом нервно переминался начальник охраны, готовый первым известить «отца родного» о порядке и здоровье его «имения», покинутого им на недолгие выходные дни.

Но вот подкатила черная «Волга», и из нее вышел «король процессии».

Ожидавшие люди заволновались, посерьезнели лицами и, слившись в одну напружиненную массу, мгновенно переместились поближе к входным стеклянным дверям. Руководитель охраны сделал два шага вперед и, приложив к фуражке с малиновым околышем руку, начал чеканить слова:

— Товарищ генеральный директор, за время вашего отсутствия на охраняемом мною объекте никаких нарушений не произошло…

Это было уже хорошим запевом ко всем дальнейшим событиям, потому как на таком крупном предприятии бывало всякое. И что только ни предпринимали, как ни следили, но не проходило почти ни одной недели, чтобы в этом обширном хозяйстве чего-то неприятного да не случилось. О самых громких, как говорится, из ряда вон происшествиях независимо от дня недели и времени суток директор всегда извещался самолично. И тогда для некоторых начальничков рангом пониже наступали черные дни ожидания и волнительного томления, грозившие принести или серьезное взыскание, или даже потерю работы.

Но сегодня горизонт был чист, и на бесстрастном лице Орлова обозначилось слабое удовлетворение.

— Ты, наверное, обманываешь меня? — сказал он, глядя рассеянно на докладчика. — Такого быть не может, чтобы на этой кухне да совсем ничего и не произошло…

От неожиданности на какое-то время начальник охраны пришел в замешательство и густо покраснел лицом. Глаза его растерянно забегали, а встречающая толпа мгновенно насторожилась. «Неужели на самом деле что-то случилось, и директор об этом знает, а остальные нет?.. Но если бы были какие-то неприятные симптомы, они бы уж наверняка разведали чуть раньше и смогли, как всегда, подготовиться к приезду Орлова. Странно… но сегодня никакой негативной информации никому ни от кого не поступало. Тогда в чем же дело?»

После непродолжительной паузы сбитый с толку руководитель охраны наконец-то смущенно произнес: