С купцом Бавой Прибытком Беркут водился давно. Не одно выгодное дельце вместе обстряпали. Как-то раз трое купчиков из Подолья на Баву стеной пошли. Вызвал тогда Бава к себе Невзора и помощи попросил. А Невзору не жалко, раз просят – надо помочь. Взял Беркут пару крепких ребят да наведался к одному из купчиков домой. Самого купчика за муди к балке подвесил, а жену и деток его малых ножиками переколол. Насмерть.

Другие купцы сразу шелковыми сделались. И снова в Подолье тишь да гладь, и снова всем хорошо.

Невзор чувствовал себя кем-то вроде лекаря. Чтобы большой крови не было, надо малую кровушку пролить. Этим он по мере сил и занимался.

…На небе быстро темнело. Черная туча наплыла на солнце, и сумрачная тень окатила землю.

Разведчик, посланный Беркутом чуток вперед, чтобы заранее примечать меты, оставленные Крысуном, вернулся, осадил коня и сказал:

– Атаман, не гневайся, но, кажись, я со следу сбился.

– Так поищи! – небрежно отозвался Беркут.

– Искал уже – нету. Вели привал разбить, а я пока по лесу похожу.

Невзор нахмурился, но гневаться не стал. Чего силы на гнев расходовать? Они еще пригодятся.

– Ладно, – сказал он, – будет тебе привал. А ты лучше ищи. Не найдешь зарубок – я их сам на тебе наделаю. Понял али нет?

– Понял, – хмуро откликнулся следопыт.

– Ну, ступай.

Разведчик развернул лошадь и поскакал вперед, а Невзор громко объявил:

– А ну, ребята, стой! Отдыхать будем!

Спешились быстро. Устали ватажники на конях трястись, по твердой земле под ногами истосковались.

Костер разжигать не стали. Посидели на траве, погрызли хлебные сухари и сухое мясо, заели луком и запили родниковой водой.

Один из ватажников, душегубец Авдей Колобуд, пошел в лес отлить. Ватажники, которые прудили тут же, не стесняясь друг друга, проводили его насмешливыми взглядами.

Из лесу Авдей вернулся скоро. И по его подпрыгивающей походке и сверкающим глазам Беркут сразу понял, что тот что-то нашел. Так оно и случилось.

– Атаман, глянь! – Авдей протянул Беркуту какую-то штуковину, красную, как лепестки мака, и дрожащую, будто испуганная мышь.

Беркут отшатнулся и рявкнул:

– Брось!

– Ась? – не понял Авдей.

– Брось, говорю!

Авдей нахмурился.

– Так ведь это чудна?я вещь! Я чай, Бава Прибыток большие деньги за нее заплатит.

– Дурак! – гневно выпалил Беркут. – Вещи чудные зело опасные! Брось, пока руки не лишился!

Авдей упрямо насупился.

– Так ведь золотом заплатит, – угрюмо возразил он. – Чего деньгами-то разбрасываться?

Он хотел присесть рядом с Беркутом, но тот вскочил на ноги и быстро отошел на пару шагов. Авдей усмехнулся, оглядел любопытные лица ватажников и, приосанившись, проговорил:

– Ты, Невзор, человек важный и мудрый, и мы тебя как вождя своего почитаем. Но…

Договорить Авдей не успел. Тело его вдруг стало раздуваться и сдуваться, будто кожаный бурдюк или лягушачьи щеки. Лицо затряслось и стало багроветь.

Потрясенные ватажники быстро вскочили и отбежали от Авдея подальше.

– Помоги, братва! – хрипло проговорил он, колыхаясь, как студень. – Помоги… Больно мне…

Один из ватажников шагнул было к Авдею, но Беркут удержал его:

– Охолони, Лобан!

Тело Авдея, продолжая подергиваться и колыхаться, обмякло, расплылось по земле, будто красная сметана. Из расплющенных губ вырвался хриплый стон. Казалось бы, человек не может так существовать. Но Авдей не умер. Из бесформенного мясистого блина, лежащего на траве, глядели испуганные, полные боли и страдания глаза Авдея.

– Говорил же – не трожь чудну?ю вещь! – в сердцах проговорил Беркут и вынул из ножен татарскую саблю.

– Ата… ман…

– Расступись, ребята! – приказал Беркут и, отведя руку с саблей в сторону, чтобы рубануть наискось, шагнул к превратившемуся в блин Авдею.

Но блин задрожал и стал собираться в комок. Беркут опасливо остановился. Комок становился все плотнее, и вот уже из него вылупились руки, ноги и голова. Не прошло и минуты, как перед ватажниками снова стоял Авдей – такой, какой и был раньше.

– Уф-ф… – выговорил он и отер рукою потное лицо.

В другой руке он все еще держал красную дрожащую дрянь.

– Авдей, ты как? – хмуро спросил его Беркут.

– Да вроде ничего.

– Болит где-нибудь?

– Да вроде нет.

Беркут прищурил темные глаза.

– У тебя сучок из ноги торчит, – сухо сказал он.

– Где? – Авдей опустил взгляд и уставился на торчащую из ноги ветку.

– Тебе правда, что ли, не больно? – спросил кто-то из изумленных ватажников.

Авдей мотнул головой:

– Нет.

Он нагнулся, вырвал из ноги ветку и отшвырнул ее в сторону. А из ноги даже кровь не пошла. Ватажники загалдели. Беркут несколько секунд стоял молча, затем выхватил из-за пояса плеть и хлестко стеганул Авдея по багровой роже.

Тот вскрикнул от неожиданности и попятился.

– Ты чего, Невзор? – обиженно произнес он. – Чего плетью дерешься?

– Больно стегнул? – осведомился Беркут.

– Да нет, но…

Беркут глянул на ватажников.

– Ну, поняли? – громко спросил он. – Теперь наш Авдей боли не чует!

– Это все из-за вещи чудно?й, – сказал Лобан. – Слышь, Авдей, дай и мне ее подержать! Я тоже боли знать не хочу!

Лобан протянул руку, но Невзор ударил его по пальцам плетью. Лобан вскрикнул и отдернул руку.

– Да что с тобой, атаман? – в сердцах проговорил он. – Хорошо ведь – без боли-то!

– И то верно, Беркут! – поддакнул другой. – Без боли нам и ватажничать будет сподручнее!

Разбойники переводили вопросительные взгляды с атамана на Авдея и обратно.

– Ой, ребята, хорошо-то как! – с блажной улыбкой проговорил Авдей. – Во всех членах легкость и сила! Будто заново родился!

Лобан опять протянул руку за чудно?й вещью, но Беркут на него гаркнул:

– Цыц! Мы еще не знаем, чего с ним дальше будет. Что, если он…

Беркут запнулся и уставился на Авдея. А с тем происходило что-то странное. Руки его вдруг стали вытягиваться в стороны – и тянулись, пока не стали каждая по две сажени. Две руки, как две змеи, заплясали в воздухе, гибко извиваясь и подрагивая.

– Тянется, – испуганно выдохнул один из ватажников.