– Но я тебе нравлюсь, правда?

– Айсарана, – терпеливо начал Глеб, – ты мне очень нравишься. Но я не хочу воспользоваться твоей слабостью. Да и не время сейчас.

– У тебя уже есть девушка? Но она не будет любить тебя так, как я. Я умею любить, Глеб. Я хорошо умею любить. Со мной ты забудешь обо всем.

Глеб поморщился:

– Перестань, Айсарана. Между нами ничего не будет.

– Не зарекайся, чужеземец!

– Давай лучше просто поговорим. Скажи, Айсарана, ты русская?

– Я – атыкай-самана.

– Как это?

– Моя мать была русская. А отец – вогул.

– Дитя смешанного брака. Понятно. И как ты попала в руки газарам?

Айсарана вздохнула и обхватила руками острые колени.

– Моя мать умерла много лун тому назад, – сказала она. – После ее смерти отец ушел из племени и поселился на заимке. На самой границе Дурного леса. Он бил зверя, ловил рыбу, тем мы и жили. Долго жили. Так долго, что мне стало скучно. А потом на нас напали газары. Они осадили наш дом и сказали, что, если отец не отдаст им меня, они сдерут с него кожу.

– И что было потом?

– Они содрали с отца кожу, – ответила Айсарана. – А меня полонили.

Глеб покачал головой:

– Кошмар.

– Сначала нойон Бекет хотел взять меня в наложницы. Но когда узнал, что я наймариат, решил отдать меня Лесному Змею.

– А что такое «наймариат»? – спросил Глеб.

Айсарана улыбнулась:

– Это значит, что я никогда не была с мужчиной.

Глеб отвел взгляд и слегка смутился.

– Вот оно что, – проговорил он.

– Но я умею любить, Глеб. Я хорошо умею любить. Мать рассказывала мне, что нужно делать. И если ты мне позволишь…

– Перестань, Айсарана. Ты совсем еще ребенок.

– Мне шестнадцать лун! – возмущенно возразила девушка. – Еще пять лун, и я стану совсем старая. Тогда меня никто не захочет взять.

Глеб не удержался от улыбки.

– Уверяю тебя, что это не так, – сказал он. – Ты очень красивая, Айсарана. И ты легко найдешь себе жениха. Кстати, ты не обратила внимание, какими глазами на тебя смотрит Васька Ольха? По-моему, он на тебя запал.

Айсарана фыркнула.

– Зачем мне Васька? Ты – мой спаситель.

– Он хороший парень, Айсарана. И он чуть старше тебя. Вы будете отличной парой.

Серо-голубые глаза девушки полыхнули.

– Ты отвергаешь меня? – с вызовом спросила она.

Глеб тяжело вздохнул.

– Ну, считай, что отвергаю. Это для твоей же пользы.

Айсарана несколько секунд сидела молча и неподвижно, обдумывая слова Глеба, затем вдруг привстала, схватилась за подол платья и резко стянула его через голову. Глеб несколько секунд смотрел на обнаженную грудь девушки, затем отвел взгляд и тихо проговорил:

– Зачем ты это?

– Тебе не нравится моя грудь?

– У тебя обалденная грудь, – честно признался Глеб. – Но, пожалуйста, надень платье.

– Почему?

– Да потому, что это… неприлично. – Глеб досадливо усмехнулся. «Вот черт, – пронеслось у него в голове, – никогда не думал, что скажу такое девушке, которая меня хочет!»

Айсарана молча надела платье, встала и решительно шагнула к реке. Глеб схватил ее за руку.

– Куда ты, Айсарана? – тревожно спросил он.

– Пойду утоплюсь!

Глеб подумал и – разжал пальцы.

– Ладно, иди, – сказал он. – Это твой выбор, и я не хочу с тобой спорить.

Айсарана удивленно приподняла брови.

– И ты не будешь по мне плакать? – недоверчиво спросила она.

Глеб покачал головой:

– Нет.

– Ты меня ни капельки не любишь?

– Мы уже обсуждали это. Давай не будем начинать все сначала.

Айсарана дернула подбородком и сухо проговорила:

– Ты все равно будешь моим, Глеб. Я умею колдовать и привораживать. Меня отец научил.

– Делай, что хочешь. Ты уже большая девочка.

Глеб улегся на траву и закинул руки за голову. Некоторое время девушка смотрела на него, затем отвернулась и проговорила дрогнувшим голосом:

– Духи лесные, помогите Айсаране! Пусть Глеб-колдун полюбит меня!

Выпалив это, она повернулась и зашагала к костру.

Глеб зевнул и посмотрел на сгущающиеся тучи.

«Интересно, как наши сыграют с англичанами в Лужниках? В принципе, шансы у нас есть. Даже после позора в Уэмбли. Три—ноль! Подумать только!»

Глеб зевнул.

«Третий гол был совсем уж необязательным. Зачем Малафееву понадобилось падать – отбил бы мяч стоя! Да и атаки у нас все были без концовок. Кержакова на поле не хватало, это очевидно. И куда только Хиддинк смотрел? Ничего, Аршавин с Павлюченко себя в Лужниках покажут, – подумал Глеб, начиная дремать. – Главное – сдержать Оуэна и Руни…»

Засыпая, он увидел перед собой зеленое футбольное поле. По нему бегали футболисты. Березуцкий передал мяч Зырянову, Зырянов – Аршавину, Аршавин ударил по воротам. Гол! «Три—один в нашу пользу!» – торжествующе объявил комментатор.

«Сказки», – подумал Глеб и провалился в тяжелый сон без сновидений.

5

Когда Глеб открыл глаза, солнце практически не сдвинулось в небе. Сон его был коротким, но до того целительным, что он проснулся обновленным. Нудная ломота в ногах исчезла, голова была свежей и ясной. Вероятно, это из-за травяного настоя, который дал ему охотник Громол.

Он оглянулся и посмотрел на своих спутников, расположившихся вокруг догоревшего костра. Васька Ольха дремал, закинув руки за голову и вытянув ступни к остывающим углям. В двух шагах от него, укрывшись с головой одеялом, спала Айсарана.

Ратники расположились полукругом, закутавшись в свои суконные плащи.

В тайге было тихо, словно природа тоже погрузилась в дрему. Попыхивая сигаретой, Глеб прислушался к этой тишине. Даже ручеек, звеневший двадцать минут назад на каменистом перекате, и тот будто исчез под землей.

Глеб бросил окурок в реку, посидел еще минуту без движения, потом поднялся и легкими шагами пошел к зарослям кустарника, чтобы опорожнить мочевой пузырь. Вокруг тянулся лес, поросший сосной, дубом и березой, с редкой примесью пихтача и ельника.

Где-то далеко вскрикнула тонким голосом какая-то птица. На реке послышались всплески рыбы. По вершинам деревьев пробежал ветерок, поиграл ветвями и затих.

Глеб вдруг вспомнил про княжну. И все же где-то он ее уже видел. Но где? Попробовал вспомнить, но тщетно. В памяти до сих пор было много провалов.