— Не трогайте меня! — взмолился я. — Мне всего одиннадцать лет! Я учусь в пятом классе! Не забирайте меня в армию! — К моим глазам уже подступали слёзы.

Папа обошёл стол и встал рядом со мной. Голландец сказал:

— Лейтенант, хочу заметить: вы вторглись в частные владения. Без ордера на обыск.

Детектив Хиссбаум горестно вздохнул:

— Голландец, военным сейчас море по колено. Они не признают ни права собственности, ни ордеров, ни гражданских законов. Длинная рука дяди Сэма.

— Так точно, сэр! — довольно подтвердил лейтенант и бросил на стол газету.

Голос! Я узнал его голос! И, переведя взгляд на его нагрудный карман, прочитал вышитое золотой нитью имя: ЛЕЙТЕНАНТ СИРИЛ ПЕТТИШАНКС.

И тут, в тот самый миг, когда капрал решительно двинулся в мою сторону, желая защёлкнуть на моих запястьях клешни-наручники, мисс Чау принялась убирать со стола. Одно якобы неловкое движение — и она оказалась на пути капрала. Вместе с подносом. А на подносе — грязные тарелки с остатками масла и кленового сиропа. «Ах, простите!» — воскликнула мисс Чау, когда капрал налетел на поднос и стопка тарелок посыпалась ему под ноги. Я тем временем вскочил, намереваясь пуститься наутёк.

— Оскар бежать через кухня. В подвал. И в поезд. В тот поезд, на который Оскар приехать сюда. «Золотой штат».

Всё это мисс Чау прошептала скороговоркой. Нельзя было терять ни секунды.

Ждать лифта тоже нельзя — долго! Я пробежал через кухню, потом бросился вниз по чёрной лестнице, держась за перила забинтованными руками и вовсе забыв, что из-за распухшего колена почти не гнётся одна нога.

Сирил нёсся за мной по пятам — нас разделял всего один лестничный пролёт. Мне отчего-то было жаль этого парня. В детстве он напоминал ньюфаундленда, а теперь похож на питбультерьера… Господи, как же мне спастись? Ведь мы с папой хотели уехать в Монтану!

В подвале я включил разом все рубильники, и поезда, стуча колёсами, забегали по рельсам. Замигали семафоры, заработали шлагбаумы, а свистки засвистели, словно ветер над прерией.

— Ты! Червяк! — догоняя меня, орал Сирил. — Это всё из-за тебя! Старик запихнул меня в военную школу на целых семь лет! Побудка в пять утра! Ни девчонок, ни жратвы! А всё ты со своими стишками! Ты за это поплатишься, слышишь?

С лестницы донёсся голос мисс Чау. Радостный голос. Она крикнула: «Прыгать, Оскар!» — точно звала ребёнка, который прыгнет сейчас прямо к ней в руки. И она его наверняка поймает! «ПРЫГАЙ!»

Но как же мне было страшно! Нет, прыгнуть я не боялся. Я боялся, что Сирил меня настигнет, что на моих запястьях замкнутся наручники! Я схватил свёрток с детской одеждой, который лежал на полу у макета. И прыгнул. Как спортсмен-олимпиец с десятиметровой вышки. Я прыгнул.

И приземлился около стоянки такси — на жёлтый кирпичный тротуар, который тянулся вокруг вокзала. Я лежал и отчаянно молился всем святым, какие только есть на небесах, чтобы Сирил не бросил взгляд на макет и тем более не вздумал меня там искать.

Меня так и подмывало крикнуть: «Пропади ты пропадом!» — причём не только Сирилу, а всему, что я по-прежнему видел вокруг макета. Вообще всему сорок первому году!

Но большой мир не спешил пропадать. Я посмотрел вверх и увидел лицо Сирила. Неужели он меня заметил? Или всё-таки я превратился в крошечного оловянного человечка, одного среди многих?.. Потом я услышал возню и грохот — судя по всему, Сирил искал меня под столом. Воспользовавшись моментом, я взбежал по лестнице через две ступени и юркнул в вестибюль вокзала. Пролетел мимо кожаных кресел в зале ожидания, мимо торговца хот-догами, даже мимо газетного киоска. Времени на газеты сейчас не было. Звук моих шагов отдавался гулким эхом под арочными сводами, а из громкоговорителя неслось:

— Заканчивается посадка на экспресс «Золотой штат» до Чикаго. Время отправления поезда девять часов семнадцать минут. Внимание, поезд отправляется через одну минуту со второй платформы. Просим пассажиров занять свои места!

Повязка с ноги слетела, но я не стал её поднимать, я нёсся дальше, к заветной второй платформе. Если успею, Сирил исчезнет, как страшный сон. Я уеду из Лос-Анджелеса назад, домой.

Локомотив уже стоял под парами и пыхтел, готовясь тронуться в путь. Я бросился к ступеням ближайшего пульмановского вагона. Но вдруг что-то заставило меня остановиться и замереть. Тень. Над платформой нависла тень гигантской руки. Я спрятался за сигнальную будку и в ужасе смотрел на эту ручищу, на зелёно-бурую манжету, отороченную золотой тесьмой-косичкой, на кольцо на среднем пальце с гравировкой «Военное училище штата Миссури». Огромные пальцы нетерпеливо сжимались и разжимались, точно выбирали, какую бы конфетку выбрать из этой вазочки.

А потом эти пальцы потянулись к локомотиву моего поезда.

И тут я явственно вспомнил, как мистер Эплгейт говорил мне: «Какой Сирил? Отец его на пушечный выстрел к поездам не подпускает! Он тут же устроит крушение, и пяти минут не пройдёт!»

Разумеется, я понимал, что лейтенант Сирил Петтишанкс из призывной комиссии армии США слышал крик мисс Чау не хуже меня. А она крикнула: «Прыгай!» Ну и куда я мог деться из этого подвала? Других выходов тут нет — только лифт или лестница. Помещение голое и пустое, без закоулков и потайных углов, спрятаться негде. Вот Сирил и ищет на макете…

Я выглянул из своего укрытия. Да, точно. Щёки Сирила краснели прямо надо мной. Он пару раз моргнул, а потом уставился на поезд не мигая. Я отчётливо видел все нитки, из которых была соткана его форменная рубашка, видел каждую пору на его лице, каждый недобритый волосок у него на подбородке. Точно смотрел через увеличительное стекло. Сирил выглядел великаном, и мне казалось, что я вполне мог бы поместиться у него в нагрудном кармане.

Я тут же съёжился за лотком с хот-догами и затаил дыхание. Большие волосатые пальцы сомкнулись на моём поезде, на локомотиве, и рывком подняли его вверх. Экспресс «Золотой штат» болтался и раскачивался, как гирлянда: тендер, служебный и все пульманы. Сирил отрывал вагон за вагоном и тряс их изо всех сил, точно коробки с леденцами: видно, рассчитывал меня оттуда вытряхнуть. После каждой неудачи Сирил бранился, отбрасывал пустой вагон на цементный пол подвала и принимался за следующий, а я, едва дыша, наблюдал за этим варварством из своего укрытия. Локомотив, вагон-ресторан и пульманы лежали, искорёженные, у его ног.

— Вылезай из этого чёртова поезда, Огилви! — заорал Сирил, вдребезги разбив очередной вагон.

И тут подвал начал расплываться, растворяться в тумане, и я уже не видел подоспевшего капрала с наручниками. Я только слышал его громкий голос:

— Спаси и помилуй! Лейтенант, вы никак спятили? Это ж игрушечный поезд. Парня там нет. Он небось на лифте уехал. Убёг, значит. Пошли отсюдова.