Не дожидаясь стука, дверь ей открыла сонная Брэнна.

— Прямо по часам.

— Он рано приехал. Еще раз спасибо тебе, что пустила жить.

— Посмотрим, как ты меня через пару недель благодарить станешь. Доброе утро, Бойл. Если понесешь все это в дом — вторая дверь налево. Пойдем, комнату покажу, — опять повернулась она к Айоне и повела ее по узкой лестнице. — Моя комната в конце, а Коннора — в начале. У меня своя ванная. Для этого, главным образом, и пристройка делалась. Одна ванная на двоих — это было мучение, скоро сама узнаешь.

— Я не против. Пожалуйста.

— Через пару недель останешься при том же мнении — буду считать тебя лгуньей. Но по-другому, увы, не получится.

Кровать с нехитрым изголовьем из металлических реек кремовато-белого цвета стояла под окном, откуда, в обрамлении из кружевных занавесок, был виден лес. Потолок повторял скос крыши и образовывал уютный закуток, где стояли маленький письменный стол и кресло с вышитым мягким сиденьем.

Такой же небольшой комод с зеркалом был расписан цветочным орнаментом по кремовому полю. На комоде стоял белый горшок с цветущим трилистником. Густо-зеленый тон пейзажа был повторен в окраске стен и служил своеобразным фоном для холмов, лесов и садов.

— Ой, Брэнна, как здорово! Так красиво… — Айона провела рукой по мягчайшему покрывалу в насыщенных сливово-фиолетовых тонах, которое лежало сложенным в ногах кровати. — Мне очень нравится. Огромное тебе спасибо!

Теперь Брэнна уже была готова к пылким объятиям, Айона от радости чуть не прыгала.

— Добро пожаловать! Конечно, если захочешь что-нибудь переделать по-своему…

— Не стану я ничего переделывать! Здесь все идеально.

— Куда ставить прикажете? — с нескрываемым раздражением спросил Бойл с порога.

В один миг слезы радости высохли, Айона обернулась и обдала его ледяным взглядом.

— Куда угодно. Спасибо.

Ловя ее на слове, он плюхнул чемоданы прямо там, где стоял, а сам даже не вошел.

— Ну что ж… Тогда я поехал.

— У тебя же еще есть время? — От Брэнны, безусловно, не укрылись летающие в воздухе то огненные, то ледяные стрелы, но она не подала виду и с непринужденной улыбкой продолжила: — Давай я тебе завтрак сделаю, за труды.

— Спасибо за приглашение, но у меня дел по горло. Уже почти девять. А ты не спеши, обустраивайся.

Бойл быстро исчез, протопав по крыльцу сапогами.

— Так-так… И как это понимать? — спросила Брэнна, но, заметив, как вспыхнули у Айоны глаза, жестом остановила ее. — Подожди, давай на кухню спустимся. У меня есть подозрение, что одной чашкой кофе мне сегодня не обойтись.

Она прошла вперед и налила две кружки.

— Ну, давай, выкладывай.

— Ох, что выкладывать… Он является, колотит в дверь. Я как раз работала с перьями. Брэнна, у меня получилось! Я тебе покажу. А он мне все порушил, в результате по всему номеру перья, но я их собрала и показала ему, что умею. Я была взбудоражена, счастлива, это же так естественно! Но я не слепая и не дура.

Рассказывая, она выхаживала по кухне, отчаянно жестикулируя рукой. Брэнна с опаской поглядывала на чашку с кофе.

— Я вижу, когда мужчина собирается сделать шаг. Я знаю этот взгляд. И ты знаешь, — ткнула она пальцем в Брэнну.

— Знаю, конечно, и в большинстве случаев мне этот взгляд очень нравится.

— Вот именно! И поскольку мне он тоже понравился, я не устояла, точнее… Господи, ну что я сделала? Немножко подалась вперед. А он как шарахнется, будто я в него головешкой метнула.

— Хм-мм… — промычала Брэнна и поставила на огонь ковшик.

— Я стояла как круглая дура! Ну, ты знаешь, что в таких случаях чувствуют. Хотя… навряд ли ты знаешь, — поправилась Айона. — От тебя кто же шарахаться станет? Но меня прямо жаром обдало, причем в неприятном смысле. Я смутилась. Стала извиняться. Ну… что не так его поняла и все такое, и как мне жаль… Ну хорошо, может, меня немного и понесло, но я чувствовала себя ужасно, как настоящая идиотка, и разнервничалась, потому что я-то думала, что у них что-то с Мирой, а Мира сказала — ничего нет, вот я и вломилась в эту дверь, хотя раньше, из-за Миры, и в мыслях не было, кто ж на чужое зарится? К тому же он мой начальник, вляпаться как-то не к месту было бы. А вот взяла и вляпалась, только хуже сделала. Ну, вот… я перед ним извиняюсь, пытаюсь обратить все в шутку, а он как схватит меня! Как сграбастает!

Брэнна помолчала, помешивая яичницу на сковороде.

— Это правда?

— Рванул меня к себе и давай целовать, у меня аж мозги из ушей потекли, а макушку взрывом снесло. — Она изобразила звук взрыва, а руками показала выплескивающийся из головы фонтан. — А через пять секунд выпускает меня из рук — я едва на ногах удержалась — и говорит какие-то гадости, мол, по-другому меня не заткнешь и вообще пора-ехать-где-твои-чемоданы-пора-на-работу.

— Да, поэтому Бойлу Макграту не бывать…

— Да бог с ней, с этой поэзией! Зачем было так меня унижать?

— Не унижал он тебя, что ты! — В голосе Брэнны слышались сочувствие и усмешка. — Он резковат, наш Бойл, и иногда это выглядит как душевная черствость, но, как правило, он не старается задеть за живое.

— Похоже, ради меня он сделал из этого правила исключение.

— Пожалуй, особенно в той части, где у тебя мозги из ушей пошли. Ты у него работаешь, поэтому вышло неловко. Наверняка переживать будет.

— Но я…

— Вот, бери и садись за стол. — Она протянула Айоне тарелку, на которой лежала яичница с беконом, а поверх нее — толстый кусок поджаренного хлеба. — У меня от утренних трагедий разыгрывается аппетит. — Брэнна со своей тарелкой и кофе тоже села к столу. — Я тебе так скажу: он человек определенных правил. Не обманывать, не воровать, не врать. Хорошо обращаться с животными. Не обижать слабых. Не нарываться на ссору — это правило появилось только в последние годы, — но и не уклоняться от драки, если уж до нее дошло. Стоять горой за друзей и платить за всех в пабе, когда твоя очередь. Не прикасаться к чужой женщине и не давать обещаний, которых не собираешься выполнять.

— Я не нарывалась на ссору, и я ничья женщина. Я не слабее его. Физически — да, зато я умею кое-что другое. Мне даже показалось, что по дороге сюда я его пикап немножко приподняла над землей — как будто на бугорок наехали.

Развеселившись, Брэнна с аппетитом поглощала завтрак.

— От злости энергия может увеличиваться. Тебе надо научиться это контролировать. Ты сама говоришь — он твой начальник. Он тоже наверняка об этом помнил, Айона. Так что если он тебя с таким жаром поцеловал — можешь быть уверена, ему этого очень хотелось. Это у него вышло непроизвольно, вроде как у тебя с машиной.

Айона в задумчивости откусила от бутерброда.