Бригиды и быстро зашептала: — Отец прислал письмо! В Лондоне происходят грандиозные события, и скоро всех нас ждут великие перемены! Генрих приказал своему войску во Франции отступить, а это значит, что уже через неделю или чуть дольше наш Филип будет дома!

— О! О, Всевышний! — выдохнула Бригида и положила ладони на сердце, готовое выпрыгнуть из ее груди. Какую радость принесла ей Альенора! Какую новость! Ее супруг возвращается к ней!

— Мама еще не знает… Я не заходила к ней, хотя она попросила навестить ее первой. Она дурно с тобой обращается, и я ей этого не прощу.

— Я не держу на нее зла. И ты не держи. Мой супруг скоро будет дома! Я должна помолиться… Должна поблагодарить Отца Небесного! — Бригида упала на колени, с силой вцепилась в свои четки, крепко зажмурила глаза и быстро зашептала молитву.

— Помолись и за меня, а я пойду к матушке, иначе она заклюет меня, как курица-наседка мелкого хищника, пробравшегося в курятник, — с улыбкой, тихо сказала Альенора и бесшумно покинула покои подруги.

По пути к матери, Альеноре встретился один из слуг, и она приказала доставить миссис Нортон побольше поленьев и восковых свечей. «В покоях супруги моего брата всегда должно быть уютно, тепло и светло, а если моя мать отменит мой приказ и вновь захочет лишить миссис Нортон этой милости, скажите ей, что это приказ моего отца, лорда Нортона. Это он хозяин замка, а моя мать — всего лишь его жена» — предупредила девушка.

Побеседовав с матерью и упрекнув ее в беспричинной жестокости по отношению к бедной Бригиде, Альенора демонстративно покинула мать досиживать вечер одну, поднялась в свою комнату, взяла в руки чистый пергамент и отточенное лебединое перо, и принялась за письмо своему отцу, в котором в который раз умоляла его убедить королеву Екатерину принять ее, Альенору, к ней в фрейлины. Но мисс Нортон не знала того, что гордая испанская принцесса Екатерина уже вдоволь насладилась проделками Анны Болейн, своей фрейлины, и не желала иметь новую соперницу, которая, к тому же, была краше и моложе темноволосой искусительницы Анны.

Начало января не принесло с собой потепления, наоборот, стало еще холоднее, но леди Нортон, вдохновленная новостью о скором возвращении сына, вдруг стала совершать каждодневные прогулки по заснеженному саду, заставляя дочь и невестку сопровождать ее. Впрочем, девушки не возражали: из-за холода Альенора на время оставила свои поездки по окрестностям и проводила все свое время с Бригидой, а та, в свою очередь, была рада наконец заполучить обратно свою дорогую подругу. Теперь комната Бригиды всегда была наполнена потрескиванием ароматных поленьев и ярко освещена дорогими восковыми свечами: леди Нортон, пристыженная дочерью и полная материнской радости, стала относиться к невестке почти так же, как когда та еще не стала выбором сердца ее сына. И все же, несмотря на это обстоятельство, леди Нортон не уставала повторять Бригиде, что она должна подарить ей внука. «Увы, все зависит от самого Филипа. Я готова была родить ему сына после первой же нашей с ним брачной ночи, но он не коснулся меня. Что будет, когда он вернется? Как мне уговорить или заставить его лечь в мою постель?» — невольно размышляла Бригида, молчаливо улыбаясь словам и наставлениям свекрови.

Шестого января, совершив довольно долгую прогулку и промерзнув до самых костей, благородные дамы замка Нортон расположились в гостиной, у камина, чтобы, за беседой, расшивать крошечные рубашонки для будущего маленького Нортона. Все они были уверены в том, что возвращение Филипа станет их благословением, и что желанный ребенок, долгожданный наследник, не заставит ждать своего появления на свет. Смеясь и напевая старинные любовные баллады, дамы наслаждались этим светлым, пусть и бессолнечным днем.

— Прошу прощения, моя леди! Только что приехал посыльный из Лондона! — торопливо подойдя к леди Нортон, доложила пожилая служанка. На серебряном подносе, который она держала в руках, лежало два аккуратно сложенных и скрепленных печатями послания.

Без труда распознав на одном из посланий печать своего отца, Альенора, отложила шитье в корзину, вскочила со своего табурета и схватила желанную записку.

— Ангел мой, не забывай, что ты леди, — мягко упрекнула ее мать, грациозно положив пяльцы себе на колени и протянув руку служанке. Та быстро вложила записку в ладонь хозяйки, сделала глубокий, до самого пола реверанс и вышла вон из гостиной.

— Ангелы услышали меня! Это случилось! — быстро прочитав записку отца, воскликнула ошеломленная Альенора и повторно перечитала написанное. — Генрих и Анна Болейн тайно обручились! Еще первого января! Она добилась своего! Невероятная женщина! Уж она-то точно сделает меня своей фрейлиной! Скоро я поеду в королевский дворец! — Девушка прижала записку к груди и радостно рассмеялась.

«Как радуется она этой трагедии! Бедная Екатерина! Что за судьба ей досталась! Но нет, Папа никогда не даст Генриху развода! Что бы ни случилось, кто бы ни кружил ему голову, наша королева — единственная его законная супруга!» — с сожалением подумала Бригида, склонив голову на грудь.

— Подумать только… Какой дурак… — Леди Нортон поднялась со своего кресла. Пяльцы упали на пол, но она словно не заметила этого. — Какой дурак! — со смешком повторила она, подошла к окну и распахнула его. И, пока Альенора танцевала и радостно смеялась, а Бригида не поднимала полные слез глаза от своей работы, леди Гильда поднялась на широкий карниз, раскинула руки и молча сделала шаг вниз.

Глава 16

«Такая молодая, а уже вдова! Видать уж очень она прогневила Создателя!». «Бедная леди Гильда! Так и не увидела своего внука!», «К чему этому бедному мальчику нужно было жениться на этой пустой чаше? Любая другая понесла бы после первой ночи! Нет, не зря ее отца отослали прочь из королевского дворца! Эта семейка имеет договор с демонами, поэтому эта девчонка оказалась непригодной для продолжения рода!» Эти и другие колкие фразы, оброненные знатными дамами и мужами, были сказаны вполголоса, но они не причиняли Бригиде боль.

Глухая и немая, миссис Нортон, восемнадцатилетняя вдова, облаченная во все черное, стояла у могилы своего супруга и, с мокрым от слез лицом, беззвучно шептала молитву за молитвой. Пальцы девушки судорожно сжимали четки, глаза, устремленные на высеченное на каменном кресте имя, были пусты и безжизненны. Несмотря на жуткий холод и падающий с неба снег, Бригида настолько ушла в себя и свои молитвы, что попытки января превратить ее в ледяную статую не увенчались успехом. Все чувства и эмоции покинули ее в тот самый момент,