Но проанализировав свои чувства, поняла: и все-таки мне небезразлично, что происходит с ним. Да, мы расстались, но я знала, что он где-то рядом, где-то в этом городе и ходит по тем же улицам, по которым хожу я, и поэтому была спокойна.

«А зачем нам видеться? – продолжала я вести внутренний диалог. – Зачем он мне нужен? Почему меня вообще волнует, где он будет учиться и что с ним происходит? Какое мне дело до того, где находится этот человек – в нашем городе, в другом или вообще на другой планете? Мы уже все решили. Он совершенно мне неинтересен. Поэтому вообще не должна о нем думать!»

И я решительно выбросила его из головы и подошла к школе.

Все. В моих мыслях его больше нет.

Школьный двор, на котором раньше проходили футбольные матчи, был заполнен нарядно одетыми выпускниками. Надо же, сегодня последний день, когда мы все видимся!

Внезапно меня как током ударило. Перед мысленным взором вспыхнуло воспоминание: начало мая. Урок физкультуры. Наш класс построился на площадке, и Роман Петрович объявляет, что команде будет помогать новый футболист. Приходит Зарецкий, я смотрю на него и ощущаю, как в сердце расцветают нежные розы…

После этой картины возникло следующее воспоминание: я прыгаю вокруг плотной толпы одноклассников, которые разглядывают фотоальбом, Зарецкий просит, чтобы альбом дали мне, я беру его в руки и роняю на землю. На меня все смотрят. Затем случайно наступаю на его любимую фотографию, где он с Кубком мира, краснею от стыда и, не выдержав, убегаю в раздевалку.

«Хватит о нем думать! – мысленно возопила я. – Прекрати это делать! Думай о чем-то другом, а не об этом человеке!»

Чтобы в голову не лезли всякие мысли, стала усиленно думать на другую тему: «Какие у девчонок платья! Сколько разных моделей! Какой интересный покрой у этого платья! А у этого парня очень красивый костюм, редкая ткань. Интересно, ему шили костюм на заказ или купили готовый?»

Я перемещала взгляд с одного человека на другого, рассматривая их одежду с профессиональной точки зрения, и постепенно успокоилась. Стало легче. Отпустило.

– Выпускники! Садимся в автобусы! – послышался громкий голос завуча.

Мы подошли к автобусам, чтобы отправиться к памятникам для возложения цветов.

Было очень жарко. Если в мае вечера теплые, но все же дышат свежестью, то в июне на город спускается липкая духота. На лице выступил пот. Я открыла сумочку, взяла пачку бумажных платочков… и, глядя на них, вспомнила, как мы с Зарецким ловили преступников. Один из них ударил его в лицо, а я взяла бумажный платочек и стала вытирать кровь у него на носу.

«Да хватит, Шура!! Хватит о нем думать!! У тебя началась новая жизнь, и в этой жизни нет никакого Зарецкого!»

Это был какой-то кошмар. Каждый кусочек школьного двора и даже бумажные платки напоминали о нем!

– Ну все, пацаны, мы больше не школьная футбольная команда, – услышала я печальный голос Коли Филимонова, главного «подстрекателя» нашего класса. – Теперь мы просто команда. Это круто, но все-таки как-то грустно, да?

– Угу, – вздохнули одноклассники.

– Жалко, что Санек так мало побыл в команде, а то многому бы нас научил, он такой классный футболист! – продолжил Коля.

Я была в шоке. Снова Зарецкий!

Мне показалось, что я схожу с ума. Все вокруг напоминает о Зарецком!

Я даже не помню, как съездила к памятникам и вернулась обратно. Была в каком-то замешательстве. Целый месяц не думала об этом человеке, а сейчас меня будто прорвало.

Весь вечер я не могла прийти в себя. Всем было весело, но у меня на сердце лежал тяжелый груз. Вроде бы должна радоваться: в моей жизни все прекрасно – я окончила школу, у меня есть любимая работа, но вместо этого думала о Зарецком. Слонялась из угла в угол и ждала, когда уже закончится этот выпускной и можно будет уйти домой. Мне было невыносимо здесь находиться, потому что все напоминало о нашей несостоявшейся дружбе.

Я ясно осознавала, что не могу его забыть. Да, внешне принимаю безразличный вид и говорю, что очень рада, что мы не общаемся, но себя-то не обманешь. От своих мыслей никуда не деться.

Я обманываю саму себя. Говорю, что он мне безразличен, но на самом деле очень боюсь, что он может уехать из нашего города.

Меня просто изматывало чувство, что я делаю что-то неправильно.

«Но разве я могу с ним общаться, если мы страдаем из-за его семьи?! – недоуменно думала я. – Не могу… Но и без него тоже не могу! Что же мне делать?»

Весь выпускной прошел мимо меня.

Когда директор вручал мне аттестат, я думала не об аттестате, а о Зарецком.

На дискотеке певцы пели песни, но думала я не о песнях, а о нем.

Кто-то пригласил меня на танец, но я посмотрела на этого парня и печально подумала – как жаль, что это не Саша, – и отказалась.

В этот вечер из сердца как будто выплеснулись все чувства, которые целый месяц я старалась в себе подавить.

Весь месяц с момента нашей ссоры я жила словно закрытой от самой себя. Мое сердце напоминало старинную русскую печь, в которой горело пламя чувств к Зарецкому, но после того как мы поругались, я насильно закрыла печь заслонкой. Все это время не думала о нем; перекрывая кислород для пламени своих чувств, я надеялась, что без мыслей чувства угаснут, как без воздуха угасает пламя, но сейчас стало ясно, что ничего во мне не угасло. Закрытая заслонкой печь кашляла дымом и задыхалась, но в дыму все еще мерцал маленький отважный огонек, который отчаянно бился за то, чтобы его не погасили.

И мне пришлось признать – сколько бы я ни закрывала свое сердце «заслонкой», в нем все равно живут чувства к Зарецкому.

Я делаю все для того, чтобы как можно дальше отстраниться от этого человека, даже усердно называю его Зарецким, а не Сашей, но у меня ничего не получается…

Я находилась за праздничным столом, который ломился от вкусностей, но передо мной стояла пустая тарелка. У меня пропал аппетит.

«Хорошо. Я поняла, что мне плохо без Саши. Да, без «Саши», а не без «Зарецкого»! – смело заявила себе. – Я это поняла. Но… и что дальше? Что делать?.. Ситуация ж от этого не меняется… Он все равно из семьи Зарецких… И мы по-прежнему платим кредит… И нам по-прежнему неприятно даже слышать эту фамилию…»

Глубокой ночью, после окончания обязательной части выпускного вечера, все уехали по традиции на набережную встречать рассвет, но я не хотела ехать ни на какую набережную. Как я могу там веселиться, если мне не может быть весело без Саши?

Я попрощалась со всеми и ушла домой.

На следующее утро я проснулась уже не школьницей, но еще и не студенткой.

Шло время. Закончился июнь.

Я работала в мастерской, дома ухаживала за Зорькой, иногда торговала молоком и готовилась к вступительным экзаменам в институт.