С третьей стороны — Китаю нужны были рынки сбыта для своей боевой техники, которая клепалась в больших количествах, нужен был и прямой выход в Индийский океан, нужна была база в Гвадаре, нужен был порт в Карачи с нефтепроводом до китайской территории. В итоге — китайские генералы сидели в пакистанском генштабе, китайские танки Z-99 осваивались пакистанскими танкистами, китайские J10 уже летали с зеленым кругом пакистанских ВВС, а на территории Китая целый выпуск летного училища, родом из Пакистана, осваивал J11B — не самые качественные копии Су-30МКК.

C четвертой стороны — пакистанские генералы сотрудничали с Пакистаном, в том числе и из-за страха перед собственным народом. Они отчетливо понимали, что больше половины населения Пакистана является исламскими экстремистами и сторонниками Талибана. Знали они о том, что в Пакистане армия и государство является единственным европейцем, точнее, британцем. Это было все равно, что сидеть на кипящем котле, и китайская армия была гарантом устойчивости пакистанского режима. Но и народ лишний раз злить не стоило, а американцы, нанося удары по базам боевиков, что по ту сторону границы, что по эту, — народ злили, и сильно, потому что народ ассоциировал себя именно с боевиками. Для того чтобы показать народу, что власть защищает пакистанскую землю — еще в десятом году к границе выдвинули системы ПВО. А сейчас, зная о том, что талибы намереваются предпринять общее наступление, китайцы выдвинули на позиции С-300, чтобы, если какой-то американец вдруг залетит на пакистанскую территорию, — наглядно дать ему понять, что делать этого не следует.

— Подходим к зоне сброса, — сообщил Роуленд.

— Курс, скорость?

— Норма. Займи эшелон пять тысяч.

Капитан чуть отклонил штурвал, понаблюдал за показаниями высотомера.

— Сделано.

Ударный Орел с ревом несся над афганской землей, извещая всех внизу, что у них большие проблемы. Очень большие.

— Есть цели! — крикнул Роуленд. — До сброса пять секунд! Четыре! Три! Две! Одна! Есть сброс!

Самолет прянул вверх, избавившись от десяти с лишком тонн бомбового груза, заверещала система предупреждения — видимо, напоминает о том, что они залетели туда, куда бы им не следовало залетать. Капитан Родсток помог самолету, принимая штурвал на себя и уходя в зенит почти свечой.

— Внизу активная радиолокация! Локатор в режиме прицеливания! Мы на крючке!

Ничего не понимая, какая, к черту, радиолокация, капитан сделал то, что должен был сделать, — перевернувшись, самолет ринулся обратно в Афганистан, палец безошибочно нащупал тубмлер сброса ложных целей и повернул его и…

И ничего не произошло! В стремлении облегчить самолет, техники избавились не только от пушки — но и от системы сброса ложных целей.

И самолета РЭБ, который обязательно должен быть при выполнении подобного рода миссий у самой границы, — тоже не было. Потом за этот полет поплатятся своими карьерами четырнадцать человек.

— Ракета! Ракета на шесть часов!

Роуленд увидел ее, потому что они висели, считай, вниз головой, уносясь на всех парах от смерти. Не одна, а две ракеты догоняли их, они почти не оставляли хвостов. Им показывали учебные фильмы с испытаниями и демонстрациями на выставках русских ракет — и Роуленд с ужасом понял, что это ракеты Р-300.

— Догоняют! Они включили наведение!

— Катапультируемся!

Родсток рывком привел самолет в нормальное положение, рванул на себя рычаг катапультирования. Его притянуло к креслу, потом сработали пороховые ускорители, от перегрузок потемнело в глазах, его бросило вверх. Через пару секунд в нескольких сотнях метров от него одна из ракет все же догнала американский самолет. Пусть китайские ракеты не отличались особым качеством, пусть они были скопированы со старых вариантов русского С-300 — против одиночного бомбардировщика, без прикрытия силами РЭБ, без ПРР, без самых примитивных ложных целей они отработали великолепно.

— Что значит — сбит самолет, офицер?!

— Сэр, я сам это видел. Только что восточнее нас был нанесен бомбовый удар, потом мы увидели самолет, и его догоняли две ракеты. Потом самолет взорвался.

И сержанта, и майора прошиб холодный пот — могло получиться так, что то, что произошло, — это начало полномасштабной войны с Пакистаном, если ни с кем похуже. Они были реалистами и понимали, что в таком случае их лагерь — одна из целей для удара самых первых минут, а против настоящей армии, с танками, бронетехникой, самолетами и вертолетами — им не продержаться и дня. Пакистанские «кобры»… которые мы же им и поставили — разнесут здесь все в пух и прах и полетят дальше.

Едва не сшибая с ног друг друга, они выбежали из бункера в траншею.

— Где?

— Вон там, сэр! — показал пальцем темнокожий офицер, — левее.

— Бинокль! Быстрее!

Майор навел на то место, куда показывал его подчиненный, бинокль — и не увидел ничего, кроме быстро рассеивающегося облачка дыма. Уже отнимая бинокль от глаз, он увидел что-то еще, снова поднес, обшарил сектор, и…

— Пилоты! Я вижу парашют! Кому-то удалось спастись!

В это же время, находясь чуть восточнее Кабула на высоте двенадцать тысяч метров и получив наведение со спутника, два В1В, универсальных реактивных бомбардировщика Стратегического авиационного командования ВВС США, взлетевшие с базы Диего-Гарсия, выпустили по «засвеченным целям» двенадцать ракет AARGM, ракет последнего поколения, предназначенных специально для борьбы с современными зенитно-ракетными комплексами противника. Почти сразу же они начали выпускать подвешенное в бомбовых отсеках вооружение — планирующие бомбы и крылатые ракеты. Цели для этих бомб и ракет находились как на территории Афганистана, так и на территории Пакистана. Отстрелявшись, они должны были уйти на юг, где их должен был немного подкормить летающий танкер, после чего планировалась посадка на Диего-Гарсии для перевооружения и, возможно, новый взлет. В этот же момент к рубежу пуска подходили восемь В52, до рубежа пуска осталось примерно сто двадцать миль.

Этим же В1В удалось засечь ракетный старт, и они первые передали в штаб ВВС информацию о том, что один из самолетов передовой ударной группы, возможно, сбит и потерпел катастрофу в пограничной зоне. Через несколько минут — информация подтвердилась.

— Мне нужен Гражданин или кто-то из старших офицеров штаба ВВС, немедленно. Повторяю — немедленно. У меня чрезвычайное сообщение. Код «Падший Ангел», повторяю — «Падший Ангел»[47].

— Аватар-восемь, принял сообщение, ожидайте.

Майор нецензурно выругался. На код «Падший Ангел» был установлен крайний срок ответа — десять минут. Со связью было плохо: сильные помехи — возможно, кто-то глушит сигнал. Не хотелось бы думать, что талибы научились делать и это, если это так, у них чертовски большие проблемы, потому что связь — это краеугольный камень могущества американской армии.