– И в каком зале он будет проходить?

– Да ни в каком, а на открытом воздухе, на Дворцовой площади. Этот вариант, тобой же предложенный, Василию Сергеевичу понравился больше всего. Для ветеранов установят полукругом десять рядов перед сценой, всё равно, говорит, их не так много удастся собрать, тех, кто ходил в конвоях и охранял их. А позади расположатся все, кто по билетам.

– Погоди, а ветераны только наши?

– А вот и нет! Представляешь, Василий Сергеевич только позавчера созвонился с консулом Великобритании, тот, в свою очередь, с полномочным послом, ну и так далее по цепочке. А сегодня они дали ответ. Оперативно работают! В общем, англичане не только не против приезда британских ветеранов, пусть даже в ограниченном количестве, но и готовы похлопотать насчёт участия в мероприятии нескольких своих исполнителей. Например, я слышала о Томе Джонсе, это кто-то из молодых.

О, блин! Я тут же вспомнил его Sexbomb. Хотя это уже куда более поздний Джонс. Сейчас, если память не изменяет, он только-только прославился с композицией It’s Not Unusual. А через пару лет выйдет на диске его знаменитая Delilah. Хм, подарить ему, что ли, этот ещё ненаписанный хит в качестве жеста доброй воли… Интересно, кого ещё они хотят привезти? Вряд ли те же Битлы второй раз подряд согласились бы на вояж в СССР.

– Слушай, а ты-то откуда в курсе всех этих подробностей?

– Так ведь Толстиков меня назначил в оргкомитет руководить творческой частью. Представляешь? Я сама в шоке! Нет, он и раньше ко мне относился очень благосклонно, но я не ожидала, что именно мне будет предложена честь отбирать участников концерта с советской стороны, хотя бы на стадии рекомендации. Так-то после всё равно их будет утверждать специальная комиссия, куда же без этого. Но тем не менее… И я сразу подумала о тебе. Сможешь выступить у нас?

Я снова задумался. Просить вытаскивать из Лондона моих ребят? По идее, можно, но это не только нужно утрясать кучу формальностей, пробираясь через круги бюрократического ада, но и заручиться согласием моих музыкантов. Они-то, конечно, вряд ли откажут своему боссу, коим меня представляют, но паразитировать на этом я считал ниже своего достоинства. Тем более есть шанс спеть что-то на родном языке, ну или одну песню на английском, а одну на русском, если разрешат.

– А ты уверена, что моё участие ни у кого из организаторов не вызовет вопросов?

– Ну, во всяком случае, утром у меня был разговор с Василием Сергеевичем, и он двумя руками за твою кандидатуру. Говорит, давно следит за твоей спортивной карьерой, а многие твои песни очень ему полюбились. Вспомнил сразу «Журавли», мол, как они, ветераны, соберутся, так её и поют под гитару, аж до слёз.

– Приятно слышать… Я просто боюсь, как бы Фурцева… Ну, ты понимаешь.

– Да уж, об этой истории с её дочерью не только Москва судачит. Мне кажется, ей сейчас не до тебя. Она вообще к организации концерта не имеет отношения. Ну то есть имеет, но очень уж косвенное. Тут Суслов взял всё в свои руки как куратор.

– Дай-то бог… А ещё кого планируется пригласить с нашей стороны?

Пока, как выяснилось, был составлен предварительный список, куда, кроме меня, вошла сама Лидия Клемент, а также чуть ли не половина участников недавнего фестиваля в «Лужниках»: Кобзон, Хиль, Миансарова, Бернес, Пьеха и оркестр Леонида Утёсова. Да уж, как бы при встрече не припомнил мне Леонид Осипович освистанное выступление на Стадионе им. Ленина. Ну так волков бояться…

– Так как, приедешь? У нас генеральная репетиция назначена на тридцатое июня в Большом зале Ленинградской филармонии.

Я быстро перебрал в уме свои планы на ближайшее будущее. Да и нет никаких особых планов. Был один, грандиозный, и тот похерили. Теперь дожидаться завершения чемпионата мира, вливаться в состав «Динамо», включаться в гонку за золотыми медалями чемпионата СССР. Думаю, своему клубу я пригожусь, недаром на тренировках показываю лучшие результаты.

А музыка… А музыка никуда не денется, она всегда, как говорится, во мне. Захочу – завтра хоть ещё сотню песен накатаю. Как там у Цоя: «Песен ещё ненаписанных сколько, скажи, кукушка…»

– Почему бы и нет? – ответил я заждавшейся Лиде. – Но ведь репертуар, опять же, придётся утверждать, нужно подумать, что я могу предложить требовательной комиссии.

– Возьмёшь что-нибудь из старого. Или есть варианты, что-то новое сочинил?

– Новое, говоришь… Можно и новое. Есть кое-какие заготовки.

– Когда можешь показать? Нужно хотя бы текст утвердить.

– Нужно будет сначала ещё и в ВУОАП заскочить, – напоминаю я. – Ладно, это уже частности, а я вот хотел попросить за одного человека. Зовут его Джонатан Хью Олдридж, у него свой небольшой чайный магазинчик в Лондоне, называется Aldridge tea. Я когда-то пообещал пригласить его на фестиваль в честь ветеранов арктических конвоев, он принимал в них самое непосредственное участие. Но сама видишь, как сложилось. Не факт, что он будет в списке. Может, получится заранее похлопотать?

Погоди-ка, дай я запишу… Как, говоришь, его имя? Ага, записала. Попробуем выяснить. В общем, ты подготовь парочку песен, будем созваниваться, времени осталось не так уж и много.

Однако… хоть и сижу затворником, однако периодически приходится покидать свою нору и куда-то мчаться. То чокнутую поклонницу от суицида спасать, то вообще в Питер выступать. Интересно, выступление тоже бесплатное? Хотя, собственно, если и заплатят – то так, для поддержки штанов. Надо искоренять в себя мещанина и крохобора.

Думаю, настало время обратиться к творчеству Юрика Антонова. Нет, в глаза я его, конечно, называл Юрой, а за спиной, как и коллеги по цеху, величал или Юриком, или «скандалисткой», учитывая, что скандалил он часто и с удовольствием, причём как-то по-бабьи. Тем не менее в 1980-е Антонов сочинял неплохие песни, думаю, Юрик на меня не будет в обиде, по стандартной отговорке для моей совести сочинит что-нибудь взамен.

В этом времени я пару песен Антонова пел во дворе коммуналки для её жильцов на самодеятельном концерте. А что пел-то? Кажется, «Море» было, что-то ещё, уже и не помню, старый стал, хе-хе. На этот раз можно перепеть «Нет тебя прекрасней» и «На высоком берегу». Или «Мечту» взять? Тоже неплохая вещь.

Или ну его на фиг, этого Юрика… Какой-то он очень уж мажорный. Ещё несколько лет назад была у меня идея перепеть или отдать кому-нибудь для исполнения песни «Увезу тебя я в тундру», «Не повторяется такое никогда», «Не надо печалиться», «Всё, что в жизни есть у меня», «Листья жёлтые», «За тех, кто в море», «Вологда», «Звёздочка моя», «Зеленоглазое такси»… Неужто хотя бы из этого списка нечего выбрать?! Да ту же «Звёздочку…».

– затянул я, сев к фортепиано, одну из лучших слышанных мной вещей на отечественной эстраде, красивая баллада в чистом виде.

Пока музицировал, распахнулась незапертая дверь и в коридор с Лёшкой на руках вошла супруга.