Тем не менее лифт, кажется, несправедливо обходят вниманием, измеряя его более высокой меркой, чем другие виды транспорта. Мы рады, что ждать автобус или поезд приходится всего минуты две, но начинаем ворчать, когда лифт не подъехал через двадцать секунд после вызова. В кабине лифта многие нервничают, хотя они находятся в полной безопасности — там как минимум в десять раз безопаснее, чем на эскалаторе[312]. Лифт похож на верного слугу, которого всегда игнорируют. Может быть, все дело в том, что по своему действию он немного похож на телепортацию: дверь закрывается, меняется гравитация, дверь снова открывается — и человек оказывается в другом месте. Перемещение в пространстве происходит так незаметно, что без цифр и указаний жидкокристаллических дисплеев сложно понять, на каком этаже вы оказались.

Несмотря на то что лифт все считают само собой разумеющимся, он продолжает развиваться. На вызов, брошенный растущими небоскребами, ответили сверхлегкие тросы, а благодаря компьютерному управлению два лифта теперь могут независимо ездить один над другим вверх и вниз в одной шахте. Нередко эффективно работают и более старые, простые идеи. Например, чтобы время ожидания в лифте летело быстрее, в кабине устанавливают зеркала в полный рост. А еще лифт естественным образом экономит энергию, так как у кабины есть противовес[313].

Конечно, всегда можно что-то улучшить. В Эмпайр-стейт-билдинг — по-прежнему самом знаменитом в мире небоскребе — недавно за 500 миллионов долларов провели модернизацию, чтобы уменьшить выделение углекислого газа. В здании появились лифты с регенеративным тормозом, благодаря чему вырабатывается энергия, если полная кабина едет вниз или пустая — вверх[314].

В действительности небоскреб Эмпайр-стейт-билдинг всегда отличался энергоэффективностью по той простой причине, что это компактное вертикальное строение находится рядом со станцией метро. Одной из организаций, спроектировавших модернизацию, была новаторская экологическая компания Rocky Mountain Institute (RMI). Ее сверхэффективный сбалансированный центральный офис и образцовый дом основателя Эмори Ловинса расположены высоко в Скалистых горах[315], в 270 километрах от ближайшей системы общественного транспорта[316]. Компания расширяется, прилагая невероятные усилия для того, чтобы персонал попадал на совещания энергоэффективным способом — на электромобилях, электроавтобусах — и общался с помощью телеконференций. В этой витрине экологически эффективного дизайна установлены заполненные криптоном тройные стеклопакеты с высокотехнологичным покрытием, система повторного использования воды и энергосберегающие батареи отопления[317].

Скромный лифт не требует таких усилий и встречается во множестве самых обычных домов. Это одна из самых экологически чистых технологий. Она ежегодно перевозит миллиарды людей и при этом настолько незаметна, что в голову не сразу приходит ответ на загадку, предложенную в начале главы.

Ценность некоторых крупнейших изобретений состоит в том, что они дают возможность раскрыться другим изобретениям. Так, штрихкод, холодильная цепочка и грузовой контейнер общими усилиями высвободили силы глобализации, а лифт приносит намного больше пользы, если рядом есть сталь, бетон, метрополитен и кондиционеры.

В большей мере это проявляется тогда, когда чья-то идея открывает дорогу другим идеям. Может быть, именно это сделал Томас Эдисон. Он поставил изобретения на поток, объединив в Менло-Парке[318] ресурсы, позволявшие экспериментировать и мастерить в промышленном масштабе. Вот как выглядела в 1876 году его лаборатория.

Эдисон полагал, что «фабрика изобретений» позволит ему делать «малое изобретение каждые десять дней, а большое — раз в полгода или около того»[320]. Спорить с великим изобретателем сложно: его имя постоянно всплывает на страницах этой книги. Но даже создание фабрики изобретений, наверное, блекнет по сравнению с другими «метаидеями» — идеями о том, как защищать идеи, извлекать из них прибыль и держать в секрете. А самая древняя идея об идеях почти так же стара, как плуг.