— А чего, собственно, вы от меня ждали?

Посланник Нави опешил.

— Ни вы, ни небесы не видите, что здесь происходит?

— А что видите вы?

— Сила… Пятая Сила пришла в этот мир. И первое сражение будет здесь.

— Пятая Сила? Это что за зверь такой?

— Именно — Зверь. Значит, вы все-таки знаете. Или догадываетесь. Тогда попытайтесь увести людей, может быть, еще не поздно.

— Увести? Из Замка?

— Да.

— Но зачем?

— Спасти от Пятой Силы.

Земля дрогнула. Еще и еще. Землетрясение?

— Это не ваша работа? — спросил Фомин посланника Нави.

— Нет. Я… Я должен уйти, иначе… Ход временный… Уводите людей… — и посланец Нави скрылся в усыпальнице.

— И часто у вас трясет? — Фомин обернулся к библиотекарю. Действительно, от факела лица бледные. И капли пота катили по вискам мага.

— Я был слеп… воистину, правы мудрецы, лицом к лицу лица не разглядеть,

— Лица?

— Или морды… морды Зверя. Я думал, есть еще время, смерть принцессы насытит его… но разве его насытишь…

— О чем вы, мастер?

Но Бец-Ал-Ел не обращал внимание на Фомина. Он о чем-то думал, думал напряженно, сосредоточенно.

Хватит спрашивать. Нужно и самому того… подумать. Второй раз он услышал, что нужно уходить из Замка. Первый раз — от рыцаря-послушника И-Гора. Что он узнал, И-Гор, что нашел в книге? Был бы он, Фомин, некромантом… Но он бортинженер. Вот и давай просто, привычно, логично, методом тыка. Значит, так: И-Гор сначала рассматривал схему покоя принцессы Ки-Евы, пытаясь разгадать тайну ее смерти. Потом… потом читал манускрипт Черного Мудреца Кии-Н’Га, после чего уставился на гравюру Замка, старую гравюру, где Замок невелик. Затем побежал читать «Summa Summarum», статистический сборник за восемь веков истории замка. И что-то в нем нашел.

Никакой магии. Самое обыкновенное исследование. Если его смог провести рыцарь-послушник, то есть шанс и у бортинженера. Мало ли пришлось форм и формочек заполнять, требований на то се и ни то ни се.

Он начал вспоминать таблицы. К счастью, память — бортинженерская.

Ничего не получалось. Никакого намека. Но ведь И-Гор что-то наше в этих таблицах? Или…

Или не нашел?

Расходы на закупку зерна, на убранство замка, на оружие, на дом инвалидов, на приемы гостей…

Но нигде — нигде! — не были отмечены расходы на строительство и ремонт Замка!

А расходы требовались немалые — вон в какую громаду превратился некогда весьма посредственный Замок.

Превратился! Вот оно, ключевое слово.

Земля задрожала сильнее, как устояли на ногах.

— К берегу! — маг не пошел — побежал.

Бежать-то долго не пришлось — маленький остров. И на том спасибо.

Замок горел. Нет — светился. Башни, стены, гостинец налились темно-вишневым светом, как наливается железо в пламени горна.

Постепенно свет становился ярче, от темно-вишневого к малиновому, красному, алому.

Крики долетали и сюда — отчаянные крики, когда и различить нельзя — человек ли кричит, конь, тур.

Опять дрогнула земля, волны побежали по озеру. Высокие волны. Крутые.

— Это… Это Замок? — все-таки не удержался, спросил Фомин.

— Замок, — мрачно ответил библиотекарь.

Свечение ослабло, притухло до темно-вишневого. Успокоилась и земля.

— Что-то… что-то не так, — пробормотал маг.

— Не так?

— Он не может… пока не может подняться. Вдруг… вдруг еще не поздно… успею?

Он подбежал к ладье.

Гребцы неотрывно смотрели на Замок.

Бец-Ал-Ел стегнул их: рукою махнул да молнию пустил. Третий раз за всю рыцарскую службу видел Фомин такое. Один раз даже на себе пришлось испытать. Что ж, с непривычки это могло подействовать — и трехсекундной ошеломленности порой хватает, чтобы жизни лишиться. Но для бортмеханика электричество не в новинку. Часто дергало. А чародейские молнии пожиже будут. Для приведения в чувство — лучше не придумаешь. Работает.

Сработало и сейчас.

— Жду приказаний, — хрипло проговорил кормчий.

— В Замок!

— Без меня? — Фомин сел рядом.

— И я с вами, учитель, — Луу поспешил вслед за спутником.

— Лишняя сабля никогда не бывает лишней, — степняк устроился рядом с Фоминым.

Бец-Ал-Ел не обратил на них никакого внимания. Зайчики в трамвайчике, жаба на метле. Едут и смеются, пряники жуют!

Гребли дружно и быстро — путь-то ясен. Даже в дождь, который начался. Хорошо, не ливень.

Чем ближе подплывали они к замку, тем тише становились крики.

— Плохо, — прошептал Бец-Ал-Ел.

Степняк согласно кивнул.

На причале их никто не ждал. Никто и не должен был ждать, но все же, все же… Службу караульную не так служат. Ворота в стене открыты — и никого рядом. Непорядок.

Но Фомина интересовала сама стена. Она светилась.

Он хотел приложить руку к поверхности, но библиотекарь удержал ее.

— Почему? — хотел, было спросить Фомин, но тут же увидел — почему.

Стражники были здесь, рядом. Они сидели, прислонясь спинами к стене, а не увидел он их сразу, потому что различить их со стеною было трудно: тот же темно-вишневое свечение.

Да и не прислонились — соединились со стеной.

Один из стражников поднял голову — медленно, сонно, открыл глаза — и улыбнулся.

— Хорошо-то как…

Из стены не высунулось — вылетело щупальце. Фомин и подумать не успел — рука сама выхватила саблю. Рефлекс еще с Марса, не пропьешь. Пьявиц так рубили, после школы. Младшеньких.

— Неплохо, — признал степняк, глядя на извивающееся отсеченное щупальце.

— Этих… Этих можно освободить? — показал Фомин саблей на стражников.

— Им уже не поможешь. Но может быть, остались еще… — библиотекарь не окончил фразы,

Они прошли за стены Замка.

Замок был заполнен малиновым светом — тяжелым, густым, гнетущим.

Они пробирались по улочкам — и всюду, всюду были они — люди, поглощаемые Замком.

На площади перед гостинцем металась толпа.

— Хоть кто-то уцелел. Нужно немедленно вывести людей прочь, в лес. С каждым человеком Замок

становится сильнее.

— Эй, вы! За мной! — закричал степняк. Кричал он громко, зычно, но никто не слышал его. Или не слушал.